Хроники сказок о трассе непуганых странников - страница 6



Потом это время ушло, а трасса продолжала жить своей жизнью. Уже канули в прошлое времена, которые знаменовали собой, добрую советскую стабильность. Пришли времена так называемые, перестроечные, и наступили потом девяностые в которые и сумел угодить полной задницей как раз наш герой.

К этому времени, а это была уже середина девяностых, трасса представляла собой довольно жалкое зрелище. Такой какой она была по сути в самом начале такой она и осталась. Правда вместо бетонных плит, которые иногда проступали кое где, она была покрыта асфальтом, но продолжала быть всё такой же узкой. Увеличивался парк личных автомобилей у населения и поток их на трассе и скученность по ней была жуткая. Но из-за этого или нет на ней очень много было аварий со смертельным исходом пассажиров и автовладельцев.

В начале девяностых годов около небольшого городка, который носил название Меняйлов – града, близ этой трассы начала возникать стихийная торговля. Десятки людей, а это были в основном пожилые люди, старики с бабками стали выходить на трассу с баулами и сумками, с ещё дымящимися горячими домашними пирожками, котлетами, варёными курами и всякой другой снедью. И на эту снедь, заметя издалека сидящих вдоль пыльных дороги бабок в платках с большими сумками, останавливались как мухи на мёд измученные и голодные водители большегрузных фур и не только. Тогда же появились и первые братки, которые ездили на чёрных топорно сделанных машинах местного автопрома и обирали несчастных бабок, торгующих пирожками. А кроме них бабок обирали ещё и блюстители закона, так называемые менты, те кто должны были их в правильном разумеется обществе, охранять от братков. Бабок в итоге обирали все, кому не лень. Так и жила эта трасса. Одни обирали других, а те третьих…

О не каких кемпингах, мотелях и кафе в те года не было ещё и речи. Всё это станет появляться лишь через лет эдак пятнадцать. А пока стихийная торговля правила балом. Страна в которой жили все эти люди развалилась и они-то ли от безысходности то ли ещё от чего стали выходить на неё.

Была ли эта трасса какой-то особенной или нет не знал никто. Хотя про неё слагали легенды. Одно знали все – кто хоть раз попадал на неё тот на ней и оставался. До конца своих дней … Многие встретили в итоге здесь свою смерть. Трасса пожирала людей. Она глотала их и пережёвывала. Она словно гигантский змей протянулась на тысяча километров. Змей, который лежал и спал в послеобеденном забытье. Змей, который заглатывая одну за другой человеческие жертвы, продолжал жить.

А как было жить этим людям иначе. Оставшись один на один с суровой постперестроечной действительностью, брошенные в дикий мир рыночного выживания они боролись за своё существование. Кто-то погибал, кто-то выживал, а кто-то поднимался и шёл по жизни дальше.

Так выживали в те года все. И те, кто выходил на трассу с котомкой жареных пирожков и те, кто, покупая автомобиль на взятые в долг где-то деньги пытался найти ту золотую струю в новом рыночном мире, которая будет кормить его семью. Но большей частью эти люди загоняли себя в долги и работая как волы без отдыха просто умирали неожиданно от сердечного приступа или ещё от чего. Порой прямо за рулём своей машины.

Но над трассой тяготел рок … Кому-то она приносила удачу, поднимая его из низов до человека со статусом. Кого-то она поднимая снова кидала на самое дно новой жизни ¸ а кого-то просто сразу же убивала в зародыше. Кому-то удавалось, падая выкарабкиваться из ямы, подниматься вновь и вновь, возрождаться как феникс из пепла. Таким и был, вернее оказался в новом для себя мире Аскольд Милов. Но это он понял гораздо позднее…