Он опустил голову вниз и увидел, как его собственная тень защитила его от ранения. Но как? Она ведь неосязаемое ничто!
– Моя тень падает на тебя. А это значит, что я в любой момент могу тебя остановить, что бы ты ни задумал.
Она подошла к нему и больно ударила сапогом по руке, выбив нож. Подобрав его и аккуратно положив на место, она вернулась к ступке и выбросила ещё одну щепотку в огонь.
– Их здесь всего где-то три. Потерпи.
Боль усиливалась, его конечности ослабевали. Последняя щепотка. Леди Нокс сожгла в пламени свечи весь имеющийся порошок.
Меж тем луна почти полностью закрыла Оникс, оставалась лишь небольшая, но невероятно яркая дуга. Юноша больше не смог сдерживаться и упал. Последнее, что он видел – лежащая рядом с ним без сознания Фероксиния Дивус.
– Ну вот и успокоился. Теперь самое неприятное.
– Подумай ещё раз, Аделаида, – наставляла её Фицилия, – назад дороги не будет. У всего есть цена. То, что ты собираешься сделать…
– Если собираюсь, то сделаю. Я пожертвовала слишком многим, чтобы так нелепо отступить и остаться ни с чем в последний момент.
Оникс полностью скрылся, погрузив все земли в полночные сумерки. Пустошь, лишённая любого следа цивилизации, освещалась одной только ритуальной свечой.
Аделаида подняла её и наклонила к своей ладони. Воск, смешанный с кровью, потёк на нежную дворянскую кожу.
Внезапно принц встал и без каких-либо мучений на лице покорно взглянул на королеву.
– Каков будет ваш приказ?
Фицилия смотрела на происходящее с неким шоком от того, что у Аделаиды всё получилось. Забытый в веках проклятый ритуал подчинения удался. Идея разума никогда не откликалась на молитвы даже самой сильной ведьмы, а этот обряд позволял обойти этот запрет, не привлекая магию Идей. Это было нечто другое, нечто запретное и пугающее. Но чем бы то ни было, оно служило воле Аделаиды.
Королева же ничего не отвечала. Она держала свечу и двигала над ней пальцами обожжённой руки. Адриан развернулся и взял в руки нож.
– Если он притворяется, то сейчас убьёт себя, – переживала графиня.
– Не притворяется. Я чувствую каждый его нерв, каждое сердцебиение. Я управляю всем его организмом.
Голос её был самоуверенным и возвышенным. Она гордилась собой. Гордилась тем, что сам Адриан, манипулятор и интриган, слушался любого её приказа.
– Ты знаешь, что делать. И что говорить.
Откинув назад полы камзола, она села на траву и закрыла глаза, полностью отдавшись контролю над Адрианом. Он заговорил своим голосом, но ни в одном слове не было его воли, его интереса, его согласия.
– Да скроется Оникс. Я жертву несу.
Свободная рука Адриана взяла тёмное сердце. Осторожная Гил на всякий случай зажгла другую свечу и подала ему. Он с абсолютно пустым взглядом отрезал небольшой кусочек и поджарил над слабым огнём.
– Погибшее сердце, в неделю чей срок. Вкусивший да станет Её проводник, – монотонно скандировал он.
Даже не прожевав, Адриан проглотил кусок полусырой плоти. Судя по размерам сердца, оно было далеко не куриным. Но каннибализм не волновал его запертый внутри разум. Он лишь продолжать делать и говорить то, что велит ему его мрачная королева.
Проглотив последние волокна отрезанного кусочка сердца, он замер и почувствовал, как его руки сами тянутся вверх.
– Появится луч, что противен рассвету.
Огромный круг диаметром в сотню километров будто ожил. Всё вокруг стало неразличимо чёрным и устремилось ввысь. Транквил слился с тенью своей луны, и даже сама темнота космоса стала ещё чернее. На небе не было ни одной звезды, ни единого источника света.
