«Нужно сконцентрироваться», – подумалось ей, – «Мексция дала мне задание, и сшиванием тряпок я явно его не выполню».
Надев свою повседневную корону и поправив волосы, она угомонила свои мысли и вышла.
«Королева здесь по-прежнему я, и вести себя должна соответствующе».
Спустившись из башни в основной дворец, она прошла по нескольким неуютным коридорам и спустилась к темницам, где до сих пор держала Адриана. Было крайне разумно отправить его сюда до того, как он съязвил бы что-нибудь Королеве-ведьме, ведь, как оказалось, он был всё ещё нужен для их планов.
Она открыла клетку, если тщательно убранную и опрятную комнату можно было так назвать, своим личным ключом, дубликата которого не было даже у тех, кто стоял рядом с дверью. Было слишком тихо. Не услышав даже банальных грубостей, Аделаида зашла внутрь.
Парень лежал на своей кровати, закопавшись лицом в подушки. Было непонятно, спал он так или просто тосковал.
– Адриан? – спросила королева в пустоту.
Он лишь немного шевельнулся и дёрнул ногой.
«Похоже, мой ритуал сказался на нём в моральном плане, и сейчас он отходит от подчинения».
Мысли Аделаиды были верны. После того, как его телом воспользовались словно каким-то инструментом, в его голове что-то щёлкнуло, словно пожелав перепроверить, точно ли он остался всё той же личностью. И потому, дабы сверить данные, начало воспроизводить все воспоминания, что происходили с ним. Несмотря на всё его нежелание, болезненные события проникали в его сознание, будто происходили прямо сейчас.
Перед его глазами пылал Тиадтон, разрушенный безбожниками, и Сэнпека, державшая его в плену. Он помнил каждый свой день в неволе здесь и там, словно ничего более и не было. Он помнил каждый крик каждого преступника, что он держал в своих клетках, те паникующие стоны толпы, когда из реки вытаскивали его убитого наставника Като. И наконец он помнил тот холодный металлический голос, в котором была вся звенящая пустота космоса, и через миг его защитник и друг Вик уже был мёртв.
Любое тяжкое событие, каким бы разрушающим оно ни казалось, всегда можно как-либо пережить, перетерпеть и в конце концов преодолеть. Но когда к твоей голове подступает вся скорбь, которую ты копил годами, ты уже не можешь с нею бороться, игнорировать её воздействие.
– Адриан.
Он молчал. На третий выкрик его имени он развернулся к источнику шума и, узнав Аделаиду, лишь немного приподнял подушку, чтобы держать её в своём обзоре.
По его глазам она поняла, что до её прихода он испытывал то же, через что сейчас прошла и она. Конечно, ей было его жаль, но не как поранившегося сына, а, скорее, как дорогую корову, которая в силу возраста больше не приносила молока.
– Это временный эффект. К ночи должно пройти.
Адриан всё так же хранил молчание и лишь изредка болезненно поглядывал в окно.
Поняв, что в таком состоянии она ничего от него не добьётся, Аделаида молча развернулась и потянулась рукой к дверной ручке.
– Ему так же больно? – вдруг раздался тихий голос парня.
Королева, уже успевшая отвыкнуть от чьего-то голоса, даже дёрнулась. Подойдя ближе к кровати, она переспросила.
– Кому?
– Просперу. Вы украли его и тоже подчинили волю. Всё время он находится без сознания. Во снах его мучают так же, как сейчас меня?
Разговор вдруг приобрёл совершенно другой оттенок, Аделаида даже опешила, что Адриан захотел с ней это обсудить. Присев на деревянное кресло возле письменного стола, она начала рассказывать.
