Я увидел входящих в зал через боковую дверь богато одетых гоблинов, среди них был и обвинивший меня в убийстве старик. Похоже, сегодня удача окончательно отвернулась от меня, потому как этот гоблин уселся на центральное кресло. Оно отличалось от шести стоящих по бокам от него размерами и богато инкрустированной резной спинкой.
Я понял, что мне конец, некромаг все-таки добился своего…
Внезапно севший в пятое с краю кресло гоблин мне подмигнул. Я изумленно уставился на его покрытую бородавками физиономию цвета весеннего болота. Гоблин был одет в дорогой камзол с причудливой золотой вышивкой. Его короткие морщинистые пальцы с крепкими черными когтями были унизаны драгоценными перстнями, с шеи свисала толстая цепь с массивной подвеской. И он определенно откуда-то меня знал. Почему я так решил? По его взгляду, добродушному и чуть-чуть насмешливому. Он смотрел на меня как на старого друга, неожиданно встретившегося на пути. Но, судя по выражению лица гоблина, для него это была неожиданность приятная.
За этими размышлениями я едва не пропустил начало процесса. Сидевший в первом кресле гоблин поднялся и, прокашлявшись, зачитал обвинение:
– Сей человек обвиняется в убийстве Нардага, сына досточтимого мастера Гадара, председателя Совета Грунка…
Похоже, знать мое имя им вовсе не обязательно. Что ж, тут с правосудием не тянут.
– …Вина доказана и отрицанию не подлежит, – продолжал разглагольствовать гоблин. – Наказание – смертная казнь через четвертование.
Толпа возбужденно загомонила, подхватывая и передавая по рядам слова гоблина.
Один из стражей вновь постучал посохом по полу, призывая собравшихся к тишине.
– Голосование по приговору объявляю открытым! – провозгласил Гадар.
Я знал, что согласно традиции гоблинов подобные приговоры должны быть приняты единогласно. Да, меня признали виновным, но, если хотя бы один из членов Совета проголосует против четвертования, приговор не смогут привести в исполнение. Хотя, как и в любом законе, в этом тоже существовала лазейка: четвертование могут заменить повешением, и Совет снова будет голосовать. А потом снова и снова, и я просто умру от старости, пока они будут решать, каким способом меня убить…
Объявивший приговор гоблин сел в кресло и поднял над головой белый шар. Так, стоп, это хорошо или плохо?..
Второй, третий гоблин также подняли белые шары. И, судя по их мрачным лицам, это плохо, очень-очень плохо… Четвертым, в кресле председателя Совета, сидел «досточтимый» мастер Гадар. Белый шар. Ну, естественно, белый – значит «за», черный – «против», вполне логично…
Следующая очередь была за подмигнувшим мне гоблином. Я затаил дыхание, ожидая его решения.
Однажды каждое доброе дело вернется вам сторицей. Впрочем, как и злое.
Гоблин высоко поднял над головой черный шар. По рядам зрителей пробежал вздох удивления.
– Мастер Скривус, что вы делаете?! – вскочив на ноги, возмущенно завопил Гадар.
Но Скривус лишь многозначительно усмехнулся.
Услышав это имя, я подскочил как ужаленный. Я понял, откуда он меня знает. Лагарик! Старик Скривус держал лавку с дорогим магическим барахлом. Нам с Элем стало известно, что Орикс, негласный глава лагариковской гильдии убийц, хочет свести счеты со старым гоблином, и мы предупредили его. Я знал, что Скривус сбежал из Лагарика, но мне и в голову не могло прийти, что он заберется в Наску!..
