Хронология жизни в профессии - страница 12

Учился я, что есть мочи. К концу первого семестра чувствовал себя профнепригодным из-за отношения студентов ко мне. Подозрительность и высокомерие… Все это демонстрировали москвичи. Я тосковал по дому, намеревался бросить учебу и уехать в Абакан. С таким настроением ехал я в метро до станции «Проспект мира», а дальше 2 или 14 троллейбусы везли до ВГИКа. В метро меня буквально одернула Лидия Павловна Дыко – преподаватель по фотокомпозиции. Она спросила: «Почему, Вы, так невеселы, скоро каникулы!?» Я ей без паузы: «Хочу бросить учебу, мучительно существую… Каникулы в одиночестве в общежитии мне не перенести». Она меня стала искренне утешать, а потом удалилась быстрым шагом. Вскоре меня вызвал преподаватель Константин Степанович Венц и сообщил мне, что в каникулы мне назначена съемка курсовой работы под руководством Александра Андреевича Левицкого. О нем восхищенно рассказывал мне еще Вася Кирбижеков в первый год моего поступления во ВГИК: «Левицкий из семьи художника, работы его прадеда ты увидишь в Третьяковской галерее. Он учился фотографии у Шишкина. Александр Андреевич снял хронику субботника в Кремле, на котором Ленин с Бонч-Бруевичем тащили известное бревно. Благодаря этим съемкам, он и уцелел, и даже сегодня с ним всегда слуга-немец Гипп … Он ему регулярно чай подносит!».

И вот в зимние каникулы десять дней в учебном павильоне ВГИКа, которое размещалось в левом крыле студии им. Горького, на втором этаже, я снимал с великим Левицким раскадровку по повести Гоголя «Майская ночь». Типовая декорация. Изба под соломенной крышей, вокруг искусственный сад, плетень и два статиста в украинской одежде. Александр Андреевич объясняет назначение прожекторов, показывает, как надо распоряжаться светом, как компоновать, постоянно смотреть на матовое стекло фотоаппарата на треноге. Наконец мы экспонируем несколько кассет, и я иду на первый этаж в лабораторию. «Мокрую пластинку, проявленную, смотри на фонаре», – Александр Андреевич втолковывает мне, где поставить метраж резкости или несколько читаемых теней делает, потом убирает, я снова проявляю. Обсуждаем. К 15 часам ассистент мастера разбирает прожекторы, а я должен повторить поставленный профессором свет. В конце смены проявляю свою работу и оставляю в сумке все пластинки. На другой день печатаю контакты. Левиций дает оценку, и я ставлю свет, учитывая замечания.

Отработав это задание, Александр Андреевич обучает ночному освещению декорации, затем пасмурному или туманному. Для туманных съемок дымили в декорации. Так незаметно прошли десять дней, а положено было снимать в павильоне в учебное время всего три. Причем работа проходила в каникулярной тишине, обычно же ВГИК был переполнен студентами. Проделанная работа с мастером вселила в меня надежду, что я овладею профессией.

Поразительно, в памяти сохранились уроки актерского мастерства на курсе Александра Бибикова и Ольги Пыжовой, где мы снимали студенческие этюды уже на пленку. Здесь впервые почувствовал я природу передачи актером характера, написанного автором текста. Пыжова была педагогом от Бога. Она в общении с учениками не употребляла прилагательных, их заменяли длинные паузы.

Нам разрешали работать ночью в метро. Там со штативами мы снимали архитектуру. Тогда станции метрополитена казались дворцами, в которых мы могли бродить и выбирать композиции для съемок. Я всегда радовался производственной мозаике на Комсомольской при выходе на Ярославский вокзал, витражам Павла Корина на Комсомольской кольцевой или портрету Мичурину на станции Ботанической (сегодня она называется «Проспект мира»). Поднимаясь по эскалатору, всегда ждал встречи с ним. А сегодня портрета нет, сдолбили. Горько это вспоминать, также как видеть в теленовостях памятник маршалу Коневу с веревкой на шее, лежащим на площади в Чехии… Вот истинный факт: за добро плата неизмерима меньшая, чем за зло.