Чтобы отогнать неприятные мысли, Фил решил послушать плейер, но кассету безжалостно зажевало. Голос Пугачевой стал напоминать вой слабоумного, по ногам которого медленно проезжает тяжелый экскаватор. Такой концерт Филу был не нужен. Расковыряв ножом банку с тушёнкой, он принялся поглощать содержимое.
«Мэрилин, не стесняйся! – обратился он к фотографии. – Это, конечно, не лангуст под белым соусом, но вполне съедобно! Не хочешь? Ну, твоё дело. Как ты тут вообще живёшь?.. Однажды в детстве меня отправили в летний оздоровительный лагерь и там была такая девочка красивая, очень похожая на тебя…»
Мэрилин оказалась хорошим слушателем, но чрезмерно молчаливым и скромным. Иногда Филу казалось, что она не только его слышит, но реагирует на его слова, слегка подмигивает и еще больше закатывает глаза, демонстрируя понимание.
Ближе к вечеру Филу надоел этот театр одного актера. Он попытался взбодрить себя, не терять оптимизм, относится к происходящему проще… Но получалось наигранно и пошло. Тишина так давила на уши и выводила из себя, что у Фила начала болеть голова. Он принялся ходить от стены к стене и никак не мог сосредоточиться на чем-то конкретном. В голову лезли страшные мысли, а сознание рисовало картины одна хуже другой. Как к его ногам бандиты привязывают булыжник на берегу реки. Как он, весь покрытый зеленой сыпью, заживо гниет, после чего-то вколотого вену. Как ему отрезают канцелярским ножом гениталии…
Наконец Фил понял: он сам непроизвольно придумывал виды собственных пыток! Он не хотел думать о плохом, но помещение, в котором пришлось находиться, навевало лишь один ужас. А потом наступили сумерки, и Фил понял, что попал по-крупному…
Фил стоял у окна и мрачно раздумывал о своих дальнейших перспективах. Его мучал вопрос: правильно ли он поступил, тайно уехав из города? От судьбы не убежишь и всю жизнь прятаться не получится. Сотни тысяч людей живут с нелюбимыми женами и мужьями, и ничего! Если не стерпится и не слюбится, то позже можно безболезненно развестись. Может быть, у него не было необходимости пускаться бега, а требовалось смириться и пойти в ЗАГС с этим бегемотом по имени Наиля? Фил вдруг представил себя в элегантном костюме, с дорогой причёской и под руку с разжиревшей пташкой-колибри. Безусловно. Он смотрелся бы весьма неплохо. Да и марш Мендельсона, в конце концов, не похоронный.
Но решение было принято прямо противоположное. Кто он теперь? Беженец? Переселенец? Нет, скорее всего – пересидент. И хотя такого слова в русском языке, скорее всего, нет, но оно наиболее подходит к его нынешнему положению. Ему необходимо пересидеть в укрытии этот сложный жизненный период.
Фил подошел к окну и ему показалось, что в округе произошли какие-то изменения. Лес стал казаться не просто стеной растущих деревьев, он шелестел и завораживал, словно скрывая какие-то тайны. В нём что-то оживало. Не жило, а именно оживало и просыпалось! Фил стал испытывать легкое беспокойство и, чтобы это состояние в конечном итоге не превратилось в страх, он решил выпить водки.
Сделал большой глоток прямо из горла, затем еще и еще. Стало немного легче, но, когда он перевёл взгляд на ту самую проплешину среди высоких деревьев, его душа тотчас отправилась в турне по организму. Филу стало страшно. Сначала душа ушла в пятки, потом рванулась вверх, растормошила и заставила чаще биться сердце, после чего вонзилась в тяжёлый, как кирпич, мозг. Все потому, что на этой проплешине Фил ясно увидел силуэт человека. Судя по фигуре, это был подросток или женщина. Лишь силуэт… и две красные точки… Глаза? С ужасом подумал: «Неужели это та самая баба-шайтан, о которой предупреждал Тимур?» Как человек современный и образованный, он понимал, что этого не может быть. Но силуэт человека был реальностью и это требовало какого-то объяснения.
