Дальше начался ад. Иванчека скосило встречным огнем, лишенный энергии, костюм рядового уже не был таким подвижным и неуязвимым. Броня еще держала удар, но забрало шлема разлетелось фонтаном стеклянной крошки и крови. Иванчек осел на пол, как обесточенная кукла. Хомский вскочил на ноги, но двигался так, словно на каждом его плече повисло по человеку, скафандр отказал, лишившись даже резерва. Он бросил карабин, поднял забрало и сказал, обернувшись к остаткам своего отряда:
– Спокойно, ребята. У нас еще будет шанс, уверен. А пока – стволы на пол, это приказ.
Его люди опускали оружие, кто-то глядел с ненавистью на появившихся в зале морпехов, кто-то – с заметным облегчением, но опустили все. Металл с глухим стуком падал на покрытие пола. Затем пришло время снимать броню. Тяжелую скорлупу, ставшую из защиты обузой, сержант снимал, словно вместе с ней с него слезала кожа. Когда все семеро остались стоять посреди зала в компрессионных трико, сержант-землянин прошел и каждому лично стянул руки наручниками за спиной. Ему пришлось постараться: аретеи были заметно крупнее даже специально отобранных морских пехотинцев Федерации.
– Что с остальными? – Хомский решил не разговаривать с врагом, но все же не удержался и задал волнующий его вопрос.
– Почти половина уцелела. Твой капрал, как его… Брандхорст и еще двое, молодой такой и…
– А остальные? – Хомский остановился на половине шага, глядя на землянина сверху вниз. На скулах его вздулись желваки, а глаза недобро горели.
– Перестреляли. – Сержант повел плечом, объяснил: – Им, как и вам, предложили бросать стволы, они не бросили. Ну, и…
– Все три отряда?! – не поверил Хомский.
– Какие три отряда? – переспросил сержант-землянин, вскинув брови. – А! Не было никого, вы одни сумели прилепиться, да и то чудом. Болтались бы сейчас на изнанке… Иди давай!
Он беззлобно толкнул Хомского в спину, рука словно уперлась в литой пластик. Хомский сделал шаг, другой, наконец, его лицо исказила брезгливая гримаса:
– Повезло вам, что только мы высадились, да. И что удалось костюмы нам обесточить. Было бы хуже.
– Повезло, – ответил сержант и кивнул. – Только сложнее все, тут оказывается такой бардак происходит – мрак!
1
– Значит, прошло двадцать лет? – медик сноровисто приложил к руке Басова автоинъектор и подождал, пока тот впрыснет капитану в плечо красную жидкость из ампулы, затем мазнул гелем и велел опустить рукав. Капитан сидел на кушетке, куда его посадили старший стрелок и связист в полуобморочном состоянии. Но к его чести, он перенес все, что сообщили с кораблей Альянса, на ногах, и лишь потом обратился за помощью. Когда скрывать свое состояние стало уже невозможно.
– Как говорят эти, – Басов кивнул в пространство, подразумевая корабли союзников, все так же висящих в пространстве у планеты вокруг приходящего в себя флота. – Саша, это просто чертова головоломка!
Доктор Александр Волков был ровесником капитана, ходил с ним на «Селенге» не один десяток лет. Он был уже совершенно седой, щеки некрасиво обвисли, припухшие веки прикрывали светлые глаза с неожиданно цепким взглядом и давно уже звался Александром Романовичем, но на Сашу не обижался никогда. Сбросив шприц в лоток для использованных инструментов, он тщательно вытер руки салфеткой, прежде, чем задать следующий вопрос:
– Но ведь это же какой-то бред, Петр Иваныч, не находишь?
