Черные бока лодки истекали смолой. Горячее солнце стояло высоко. С протянутых к мачте веревок капала смола. Обвисший парус был черен от грязи и смолы, резко вырисовывался своей чернотой на фоне синего неба. Йохан сидел на веслах, Марк на корме – проверял сеть.
А что с ее мужем, спросил Йохан. На что сосед отвечал недовольно, что ежели тот хочет ловить с ним рыбу, то пускай так уж и быть ловит, только молча. Но позже все же ответил, что муж Анны ушел в море и не вернулся. А потом, вволю намолчавшись, добавил: Марина у ней в ту пору как раз под сердцем была.
Любишь ее, спрашивал Йохан, но не получив ответа, кивая, отвечал на свой вопрос сам: такую красивую женщину, нельзя не любить.
**
Когда стемнело и Марина вышла на берег, увидала Йохана. Тот стоял и упрямо глядел в бурлящую черноту.
Подошла.
– Иногда мне кажется, что оттуда на меня кто-то смотрит.
– Кто смотрит?
– Кто-то очень древний и очень страшный. Смотрит и ждет…
– У нас на Балтике есть древнее поверье, что раз в тысячу лет на свет появляется особенная дева.
– В чем же ее особенность?
– По одной версии – это дева, рожденная в море.
– М-м-м. А по другой?
– А по другой – это дева, в море зачатая.
– И что дальше?
– И тогда из пучины на сушу выходит… кто бы ты думала?
– Морской дьявол?
– Именно!
– И он приходит, чтобы назвать эту деву невестой и увести в свое подводное царство…
– Как ты догадалась?
– Ну, это очевидно.
**
Лицо мужчины было похоже на лицо дьявола – неприятное, хитрое и злое. Он сидел с винтовкой в руках на корме лодки, которая сквозь густой утренний туман шла по сонному еще морю.
В лодке кроме него были еще двое. Один на веслах, один на носу. Все трое – в советской военной форме. Те двое, что не гребут, изо всех сил вглядываются в туман, сквозь мутную стену силясь разглядеть хоть что-то.
– Слышь, Крюк, говорит тот, что на веслах, ты уверен, что мы плывем в ту сторону? – как бы на своих не нарваться.
– Что, очко играет? – отвечает мужчина с винтовкой. – Греби давай!
На этом разговор заканчивается.
Трое в лодке продолжают путь в молчании.
Но вот из тумана выплывает берег. Мужчины причаливают, вытаскивают вещмешки и покидают лодку.
Сегодня днём, сразу после обеда, когда ты собрался выйти из дому и ненадолго задержался в дверном проеме, я подошла сзади и протянула руку, чтобы коснуться твоей спины кончиками пальцев, чтобы ощутить бегущий у тебя под кожей ток…
Но у меня ничего не вышло – я замерла в нерешительности. Ты не обернулся, но мне кажется, я почти уверена в этом, что ты всё почувствовал.
И все же ты сделал вид, что мой порыв, впрочем, как и моя трусость, остались незамеченными.
А потом ты сделал шаг вперед, словно ничего не произошло, и пошел от дома прочь.
Поражение.
**
Не спеша, шла по берегу Анна. Вглядывалась в убегающую полоску песка. Но берег был пуст. Когда же дошла до места, где берег делал крутой изгиб, решила срезать. Сошла с песка и вошла в высокую траву. А чуть пройдя, увидала Йохана – стоял обнаженным по колено в воде. Гибкий, поджарый. Руки как крылья раскинул. Лицо поднял вверх – к солнцу.
Женщина замерла. Залюбовалась.
Он же, постояв немного, сделал несколько шагов на глубину, нырнул, скрылся в волнах. Женщина внимательно вглядывается в море, но мужчины нет так долго, что выражение ее лица меняется от любопытства до тревоги. Закусила губу. Сердце забилось чаще. Не в силах стоять на месте, вышла на песок, туда, где лежали мужские одежды. Только тогда, шагах в ста, а может и больше, над водой показалась голова. Прикрыв глаза, вздохнула с облегчением женщина.
