– Молодой человек, возьмите говядину! Сто сорок пять рублей за килограмм, – отвлёк меня от мыслей крупный продавец в коричневой шапке с большими густыми чёрными усами, смугловатой кожей и широкими бровями. Возле левого уголка рта у него была какая-то линия, похожая на шрам. Говорил он с небольшим акцентом, но понятно.
Я посмотрел на него, затем взглянул на мясо и начал поглаживать пальцами подбородок, склонившись над полкой. Продавец явно занервничал:
– Слушай, ты же себе не жену выбираешь! Отдаю за сто тридцать.
Я перевёл взгляд на продавца, затем снова на мясо. Оно, кстати, выглядело весьма хорошо. Увесистый красный кусок с небольшими белыми волокнами, тянущимися словно река на карте. Он был настолько здоровым, что мог упасть с прилавка прямо в ноги прохожим.
– Ай, шайтан, что ты со мной делаешь! Сто пятнадцать рублей! Последнее слово.
– Свежайшее? – ехидно подметил я.
– Мамой клянусь!
– Извините, я здесь не для покупок.
Продавец плюнул под ноги и что-то пробубнил себе под нос, явно не от большой любви.
– А вы не знаете, где тут можно работу найти?
– Ой, брат, это тебе надо у других спрашивать. Хотя…
Продавец поманил меня пальцем, смотря при этом в глаза. Мне стало любопытно, и я подошёл к нему поближе, обойдя прилавок.
– Слушай, племянник Гоги сегодня на работу не вышел. Представляешь, я уже начал всё выставлять, аккуратно положил говядину, свинину, курицу, посмотри! А он мне такой звонит, говорит: “Дядя Вазген! Не могу приехать, учеба”. А я ему говорю: “Какая учёба, Гоги? Обещал мне, на коленях клялся, что поможешь с мясом! Ну и какой ты мужчина, если слово не держишь?” А он мне…
– Извините… – мне было неловко его перебивать, поэтому я слегка дёрнул его за рукав. Он посмотрел на меня и сбавил горячий пыл.
– Короче, можешь тут пару минут постоять? Ненадолго. Мне буквально в дом сходить, вон там, за углом! – он указал рукой на арку внутри панелек. – А ты тут постоишь, последишь.
Я был в шоке.
– Как постоишь?!
– Да что в этом сложного, дорогой? Просто стоишь, на людей смотришь, говоришь “сто сорок пять рублей за кило”, взвешиваешь, упаковываешь, улыбаешься, забираешь деньги и говоришь “до свидания”, всё! Даже моя внучка справится. А она у меня уже во втором классе.
– А если вы вернетесь, а прилавка и денег не будет?
Вазген положил руку мне на плечо и слегка подвинул к себе.
– Послушай… Как тебя по имени?
– Лёша.
– Так вот, Лёша: я не первый день по свету хожу, и в людях разбираюсь как в мясе. Глаз орла, походка гордой птицы. Вот по тебе сразу видно, порядочный мальчик.
Вазген слегка потрепал меня по голове, моментально схватил куртку со стула и скрылся в толпе, оставив меня наедине с прилавком, крикнув вслед– “Не подведи меня, Лёша!”.
– Мальчик, сюда посмотри!
Женщина в ярко-красной шапке из меха с жутким макияжем – розовые тени, подпудренные щеки и помада цвета граната – поманила меня пальцем с недовольным, нетерпеливым лицом. На руке у неё было дешевое обручальное кольцо. Кожаные, слегка облегающие лосины, длинные сапоги на высоком каблуке, белая шуба из хорошего по качеству меха. Забавно, что женщина хотела быть эпатажной, но на деле просто безвкусно одевалась, как и остальные.
– Мальчик, я к кому обращаюсь? Почём килограмм?
Я подошёл поближе, чтобы посмотреть на вырванном из тетради листке цены, но потом понял, что можно поступить хитрее. Аккуратно накрыв рукой картонку с ценой, я гордо произнёс:
