Хрустальная сказка - страница 2

– Почти так. – Антуан кивнул, даже не улыбнувшись. – Знаешь, мы начали с самого очевидного – с влияния музыки на мозг. И сразу наткнулись на поразительные вещи. Например, эпилепсия. Представляешь, когда пациентам включают «Сонату для двух фортепиано», частота припадков у них значительно уменьшается.

– Да ну? – Алекс тоже посерьёзнел и подался вперед, теперь уже по-настоящему заинтересованный.

– Абсолютно точно. Это подтверждено исследованиями – электроэнцефалограмма показывает заметное снижение эпилептиформной активности.

– Значит, хорошо, что я слушаю классику. Эпилепсия мне не грозит, – сделал поспешный вывод Алекс.

– Не всё так просто. – Антуан красноречиво развел руками. – Классика классике рознь. Продолжая разговор об эпилептиках, им противопоказана, например, музыка Гайдна. Девяносто четвертая симфония повышает эпилептиформную активность мозга на сорок пять процентов.

Алекс изумленно присвистнул. Антуан понизил голос, словно собирался поделиться секретом:

– Но наше открытие совсем о другом. Мы в экспериментах использовали тяжёлый рок. – Полностью захваченный рассказом брата, Алекс отставил чашку в сторону. – Помнишь японца Масару Эмото? Я тебе показывал его опыты с водой. Когда он включал рок и быстро замораживал воду, снежинка получалась асимметричная, корявая, будто больная. – Алекс кивнул, вспомнив фотографии кристаллов, а в глазах Антуана появился лихорадочный блеск. – Так вот, мы взяли крыс с глиобластомой, агрессивной опухолью мозга. Давали им лекарство и параллельно включали тяжёлый рок. На громкости в сто децибел музыка увеличивала проницаемость гематоэнцефалического барьера, это такая белковая стена между кровью и нервной системой… – Антуан говорил всё быстрее, сопровождая свои слова выразительными жестами: – Понимаешь, обычно этот барьер не пропускает лекарства из крови в нервную систему, поэтому лечение опухолей мозга часто неэффективно. А тяжёлый рок эту преграду открывал! Лекарство начинало работать, и в этой группе почти все крысы выжили.

Судя по нараставшему стуку капель по стеклу, дождь за окном усилился, но Антуан, казалось, не замечал ничего вокруг, продолжая свой монолог:

– И это ещё не всё! Если правильно подобрать музыку, она поможет мозгу находиться в гармонии, и рака можно вообще избежать.

– А как такую музыку подобрать? – поинтересовался Алекс. – Это вообще возможно?

– Мы уже выяснили, что три самые целебные ноты против рака – это до, си и соль, – Антуан старался говорить тихо, но в его голосе все равно звенело возбуждение. – Их нужно протяжно пропеть…– Щёки рассказчика порозовели. – Всё возможно, Алекс, всё. Ты понимаешь, что это означает?

– Удар по фармацевтике и Нобелевская премия Антуану Бергу? – Алекс, по привычке скрыл за иронией гордость за брата.

Но Антуан словно не услышал этого. Глаза его горели энтузиазмом:

– Это прорыв, величайший прорыв человечества. Миллионы спасённых жизней. Мы так близки к цели. Только бы всё получилось…

В последней его фразе прозвучала тревога. Алекс внимательно посмотрел на брата:

– Анте, это прекрасные новости, правда. Только ты сильно не заводись. Не растрать себя в ноль – Он помолчал, подбирая слова. – Ты же знаешь, наука – словно пишущая сама себя книга, которую можно изучать бесконечно. В конце каждого раздела неизменно появляются новые абзацы. Там, где должна была быть последняя глава, бам! – и снова середина книги. И всё тот же вопросительный знак.