Из архива Аня направилась в свой кабинет. Там её поджидал Пётр Рубцов.
– Анна Алексеевна, вас можно поздравить?
Шёки его пылали ярким румянцем, что выдавало его крайнее возбуждение. Аня не поняла вопроса.
– Так ведь вы, Петя, простите, Пётр Константинович, меня уже поздравляли.
– А давайте перейдём на «ты», – предложил Рубцов, – так удобнее общаться.
– Давай, – легко согласилась Аня, потому что Пётр произвёл на неё приятное впечатление.
– Так вот, – продолжил Рубцов, – ты, Аня, не так меня поняла. Я хочу поздравить тебя с другим событием. Мне Клава с Викой уже рассказали про историю с твоей семейной фотографией.
– Вот ты о чём! – Аня подошла к столу и вставила фотографию в рамку.
– Так он уже вернул её? – удивлению Петра не было предела. – Аня, расскажи, где ты её нашла и при каких обстоятельствах. Только подробно, ничего не упусти, пожалуйста.
Аня подумала, что Клава была права: Пётр – настоящий фанат музейного призрака. Она очень подробно, как он и просил, рассказала о происшествии в архиве, не забыв упомянуть и про скрип двери. Этот момент Петю особенно заинтересовал.
– Аня, ты расскажи всем об этой истории, особенно Вике Сенягиной. Она вечно меня на смех поднимает. Впрочем, никто, кроме меня, в музейный призрак не верит. Или не признаются, что верят. Хотя все, так или иначе, сталкивались с необъяснимыми явлениями в этом здании.
Аня решила воспользоваться моментом и расспросить Петю о привидении.
– Я расскажу тебе, Аня, всё, что знаю. Но не потому, что ты новый сотрудник и обязана быть в курсе, а потому что ты избранная. Однажды он может предстать перед тобой, и ты должна быть к этому готова.
Ане показалась сомнительной привилегия быть избранной призрака, а перспектива столкнуться с ним когда-нибудь в пустынных залах музея, откровенно говоря, ее озадачила. Однако она не стала говорить об этом Петру.
– Особняк, где сейчас располагается наш музей, – продолжил он свой рассказ, – построил купец первой гильдии Епифан Трофимович Карагодов. Оборотистый господин, сколотил миллионное состояние и при этом добрейшей души был человек, меценат. Большие деньги жертвовал в так называемые «дома призрения» – богадельни и сиротские приюты, а также воскресные школы и церкви. Изрядно тратился и на благоустройство города. При всех своих достоинствах пороки, правда, тоже имел – любил выпить и перекинуться в картишки. Однажды за карточным столом проиграл половину состояния. Говорили, от переживаний и скончался. С тех пор никто в этом доме долго жить не мог. Карагодов «шалил». За особняком закрепилась дурная слава, и долгие годы он попросту пустовал. Потом нагрянула революция, и особняк национализировала новая власть. А поскольку большевики были воинствующими материалистами, то предание о привидении бывшего владельца дома, который так и остался его подлинным владельцем, было поднято на смех. В доме разместилась выставка достижений сельского хозяйства, несколько контор. А если кто и сталкивался со странными явлениями в здании, предпочитали об этом не распространяться. Время такое было: Бога нет, Чёрта нет! Какое привидение, товарищи? Темнота! Но слухи не остановишь. Знаешь, как у Высоцкого:
И словно мухи тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам…
Останови любого прохожего и спроси его, есть ли в этом городе здания с привидениями. Тебе любой ответит: «Краеведческий музей». Вот так, Аня. Здесь Карагодову целая экспозиция посвящена. Личность для города знаковая, заслуги его со счетов не сбросишь – много для города сделал. Кабинет его воссоздали до мельчайших подробностей, как при жизни. Кстати, именно в нём он и обретается.
