– Ты его видел?
– Не видел, Аня. Но это не значит, что его нет. Я, и не только я, слышал шаги в его кабинете, видел тень. И потом, иногда он переставляет предметы на своём письменном столе. А однажды Епифан Трофимович открыл коробку с любимыми сигарами и у одной надломил кончик. И случилось это в день, пришедшийся на дату его смерти.
Аня задумалась. Они некоторое время молчали.
– Всё это очень странно, Петя. Ты не подумай, что я не верю тебе, просто я хочу понять, почему он здесь, что его держит. О таких явлениях есть масса литературы. Если тебя так увлекла история Карагодова, то, может быть, есть смысл глубже покопаться в его жизни и понять причину его зависания здесь. Ты не задумывался над тем, что ему может быть нужна твоя помощь?
Пётр настолько был поражён словами Ани, что какое-то время даже не мог ничего сказать. Наконец он обрёл дар речи.
– Аня, признаюсь честно: ты меня сразила наповал. Ты – первый человек, который не покрутил пальцем у виска, слушая мои «бредни», как все высказываются о моих рассказах о Карагодове. И потом, ты подсказала мне идею. Я над этим никогда не задумывался. Действительно, что его здесь держит? Можно ли сделать что-нибудь для успокоения его души?
– А что с ним случилось, как он умер?
– По официальной версии от сердечного приступа. Я читал в архиве полицейский отчёт. Его нашли в кабинете за столом без видимых следов насилия. Перед этим он крупно проигрался в карты, что и посчитали причиной, приведшей к этому приступу. Проиграв половину состояния, вполне реально схлопотать инфаркт. Во всех газетах тогда смаковали подробности этого происшествия. В архиве сохранились некоторые. Кстати, на столе в его кабинете лежит некролог. Можешь почитать.
– Пойдём, почитаем.
С этих пор жизнь Ани изменилась. Она перевелась на заочное отделение университета и стала совмещать учёбу с работой. Бабушка постепенно шла на поправку и, наконец, была выписана из больницы с самым строжайшим предписанием врачей: не волноваться, правильно питаться и вовремя принимать все положенные лекарства. Аркадий отошёл на второй план, да и сам он старался о себе лишний раз не напоминать. Постепенно встречи их сошли на нет, они оставались приятелями и только.
В бешеном ритме жизни: работа, дом, бабушка, аптеки, больницы, сессии – Ане ни минуты не оставалось для себя. Однажды, находясь в музейном архиве, она почувствовала недомогание и, потянувшись за стаканом воды, упала в обморок. Обследование показало восьмую неделю беременности. Аня тотчас позвонила Аркадию и договорилась с ним о встрече.
Они плыли в речном трамвайчике. Зелёные волны, чайки, красота прибрежной природы успокоили Аню, и она решилась начать разговор.
– Аркаша, я беременна, уже восемь недель.
– А знаешь, я ведь тоже хотел тебе новость сообщить. – Он словно не слышал, что сказала ему подруга.
– Какую новость? – Аня была поражена реакцией Аркадия, вернее, полным её отсутствием. Она морально была готова к любым его эмоциям: радости, на что, в общем, не надеялась, к растерянности, даже к агрессии, но только не к безразличию.
– Я с родителями улетаю на днях в Швейцарию. Отца направляют в посольство. Мать, сама понимаешь, при нём, а у меня появилась прекрасная возможность учиться за границей. Я не могу упустить такой шанс. Мы замечательно проводили время, и я очень тебе за это благодарен. Но пойми: в мои планы на данный момент не входят ни ты, ни твой ребёнок.
