Это внушение подводило его ход мыслей к ночному кошмару, словно к спасательному мостику, который переводил его в разряд невиновных.
Но в то же время, опровергнуть факт того что он убил человека собственными руками это ничем не могло ему помочь. Неважно в здравом ли рассудке, или под действием наркотиков, которые непонятным образом затмили ему разум.
«А может мне и наркотиков не потребовалось и я просто тронулся крышей» – мелькнула предательская мысль. «Хронический недостаток сна, кошмары, все вполне может привести к тому что я просто напросто сошел с ума. Как вообще люди теряют рассудок? Кажется, они зачастую считают себя вполне адекватными, воображая самые безумные оправдания, равно как и я сейчас».
Как ни странно, эта мысль принесла ему некое подобие покоя и начала остужать его воспаленный мозг.
«К черту. Кажется, пора воспринимать самого себя как некий расстроенный механизм. Просто определенные шестеренки перестали функционировать как следует и я не могу воспринимать эту реальность такой, каковой она является. Оттого и провалы в памяти, галлюцинации. Похоже в эти моменты я не только не контролирую свое поведение, но и становлюсь опасен для общества» – продолжал он хладнокровно ставить себе диагноз.
«Оттого в моем положении ничего не меняется, нужно все также звонить в полицию. Только не плести бредни про несчастный случай или инфаркт, а признаться в непредумышленном убийстве. Впрочем, любой следователь это и сам поймет спустя пару минут пребывания в комнате. А там уже пусть делают анализ крови, пусть зовут мозгоправов. В конце концов мне будет самому интересно, что со мной».
Приняв эту мысль, он почувствовал облегчение.
Дмитрий натянул валяющиеся неподалеку брюки и прошел в ванную комнату, чтобы немного привести себя в порядок перед тем как приедет полиция. Холодный кафель пол ногами напомнил эпизод из его сна, в котором он стоял на холодной траве перед курганом. Включив свет, он машинально окинул себя взглядом и спустя мгновение ошарашено подошел ближе. На его выступающих ребрах розовело нечто похожее на родимое пятно. Удивляло однако даже не его внезапное появление, а схожесть пятна с деревянной руной из сна. Осторожно притронувшись, он ощутил саднящую кожу – значит оптической галлюцинации быть не могло. «Но что это к черту должно означать?» – в который раз за это утро спросил он себя.
Чувствуя, что нервы начинают сдавать, он прошел на негнущихся ногах на кухню и поставил себе кофе. Прислонившись разгоряченным лбом к стене он лихорадочно прокручивал в голове события последних часов.
Похоже, дело теперь не только в его сумасшествии.
Каким-то образом кошмары из его сна проникли в окружающую действительность. Если принять это за устоявшийся факт, то вариантов событий оставалось не так уж много.
Судорожно вздохнул, Дмитрий наблюдал за чёрными каплями кофейной жидкости, которая падала в стеклянную полость, сочившись из фильтра. Когда кофе нацедилось достаточно, он щедро засыпал сахара и принялся мерно его размешивать, пытаясь сосредоточится лишь на движении чайной ложки.
Крепкий сладкий кофе стал разгонять мысли и придал притупившемуся рассудку ясность. «Для начала нужно убедиться что все взаправду, еще один раз» – решил Дмитрий.
Он выворачивает экрана телефона с включенной передней камерой и понимает что родимое пятно никуда не делось. При дневном свете оно оказывается по настоящему багровым, а не просто розоватым, каким выглядело в холодном свете ванной комнаты.
