– Пиши еще.
Олег протянул локоть. Я с испугом глянула на пьяные буквы. На парне лица не было.
– Я не буду. Посмотри…
– Пиши! – нажал он. – Мы должны уйти отсюда сейчас же. Звери придут в любом случае. Раньше, или…
Он замолчал, морщась от боли. Я увидела, как напряглось его целое… крыло.
Кость хрустнула.
Олег вскрикнул и задышал. Я кинулась поддержать его: напоролась на перья. Черные, с пушинками. Жилы, идущие в костѝ, дрожали, продолжая движение тела.
– Тебе не нужны крылья, – я не могла смотреть на них, но глазела.
– Ты уберешь их? – с надеждой спросил он.
Я сглотнула.
– Я не знаю. Боюсь.
Парень напрягся.
– Хоть что-то ты знаешь?
Он попытался встать, но ноги не выдержали, и он рухнул; а меня накрыло крыло.
Потное.
Я выпуталась из-под перьев.
– Уберу. Не знаю, как.
Олег не отвечал, и я заметила спустя время, что он еле держится.
Я втерла основание ладони в лоб: что же мне делать. Убрать просто крылья? «Убрать»? А если зачеркнуть, то что-нибудь получится?
Я поискала по карманам ручку – Господи, какие карманы, какая, мы же летели, выпала точно.
На Олега я старалась не смотреть.
Задрала снова рукав, – его рука мне показалась как у трупа – нашла буквы. Они не стирались. Я ослюнявила пальцы и потерла по записи.
Олег взвыл как раненый зверь.
Я в страхе застыла. Что я?.. Его крылья покачнулись, что-то запружинило. Стихло.
– Делай, – сквозь зубы позвал он. У меня на глаза навернулись слезы.
Я начала тереть кожу, как будто огонь добывала.
Олег, не выдержав, снова заорал.
Мне стало плохо.
Господи, ему же плохо! Как же он терпит… Я терла, а буквы не сходили – только очень медленно под покрасневшей кожей.
Послышался хруст.
Рука Олега расслабилась. А потом он завалился вперед телом, чуть не шмякнувшись в еловую подстилку. Я еле успела его подцепить.
Крылья остались стоять.
Я в отвращении смотрела на эти уродливые кости. Олег не дышал, или мне так казалось. И очень хотелось плакать, но в голове, вместо слез, вертелась одна мысль – «Ненавижу. Ненавижу»…
Я не выдержала тяжести его тела.
Всегда наступает такой момент, когда не хочется слушать. Прежние аудиозаписи надоедают, нового не находится. И ходишь, как рыба на берегу.
Однажды меня очень зацепило песней. Это не было откровением, но почему-то так зацепило, что не глядя, я отправилась на группу. Молодцы же ребята.
Второй раз они выступали в «Форум Холле» – помещении масштабнее и краше: везде были синие подсветки, еще немного фиолетового, горела со сцены надоедающая иллюминация, которая резала глаза всякий раз, как в песне случались биты.
Но я была в восторге. Не знать кучу песен – это так круто. Качаешься в волнах толпы, подчиняясь всеобщему азарту, прыгаешь выше и наступаешь другим на пятки. Тебе давят носки.
А вокруг только шум, праздник толпы, слэмщики грозят сломать челюсть…
Я, хлипнув носом, повела ухом на птиц, которые чирикали где-то в елях. Это, наверное, значило у них, что все спокойно.
Олег не подавал знаков, и я уложила его помягче, а сама уставилась перед собой, ничего не желая делать. В голове была какая-то каша и пусто. Вот так, отчего хотелось просто сидеть, застыв, или переключившись на другое дело. Чтобы смыло все. Но переключиться я не могла.
Мне почему-то подумалось разжечь огонь. Но идея была глупа, да я еще не желала двигаться. Наверху только мотало ели, а драконы куда-то ушли.
Я не сразу поняла, что кручу в голове один и тот же мотив. Все казалось таким далеким, будто за пару часов мне прибавило несколько лет.
