– Конечно, – сказала Ксюша Дане своим тихим голоском. – Давай пообедаем вместе.
– Твою ж… – простонал я себе под нос, в то время как Громов торжествующе ухмылялся.
Затем я хмуро посмотрел на своего друга, тем самым сказав, чтобы тот вел себя прилично, иначе ему потом прийдется плохо. Его улыбка стала еще шире, прежде чем он поплелся за нами хвостом в кафетерий.
Мы подошли к своему столу, заняли свою сторону, а Даня уселся напротив.
– Если бы я знала, что ты будешь есть с нами, то приготовила бы тебе что-нибудь, – извиняющимся тоном сказала Ксюша, доставая из сумки наш обед.
Тогда Даня взглянул на меня и ответил:
– Не волнуйся. Леха сказал, что собирается поделиться…
– Только посмей прикоснуться к моей еде, – предупреждающе рыкнул я и это была далеко не пустая угроза. И он это знал.
Громов поднял руки вверх, выдавая свое мирное отступление, и рассмеялся.
– Ладно, пойду, что-нибудь возьму себе.
Я удивленно вскинул брови. Даня никогда не заходил в кафетерий. Я даже не знал, заходил ли он сюда с тех пор, как мы поступили сюда, не считая прошлого раза, когда он искал меня. И Громова моя реакция однозначно позабавила.
Когда Даня ушел, я наклонился вперед, оперся локтем о стол, поднял руку и коснулся щеки Ксюши.
– Ты все еще беспокоишься из-за своих родителей? – спросил я, проведя большим пальцем по ее скуле.
Ее улыбка померкла, а взгляд скользнул в сторону.
– Нет.
– Глаза, Ксюша, – тихо приказал я и она неохотно снова встретилась с моим взглядом. – Хочешь, я пойду с тобой и поговорю с твоими родителями?
Ее лицо смягчилось, по губам даже скользнула легкая улыбка, а затем она ответила:
– Нет. Все будет хорошо, не переживай.
Все мое тело напряглось, когда в голову пришла непрошеная мысль. Я почувствовал, как что-то тяжелое сдавило мне грудь, и я неосознанно начал злиться.
– Они же не причинят тебе вреда? – спросил я сквозь стиснутые зубы.
Ксюша так ужаснулась моей мысли, что у меня отлегло от груди и я позволил себе расслабиться.
– Нет, – ответила она, подтверждая ложность моих опасений. – Боже, нет, – она смотрела на меня снизу-вверх, и в ее глазах читалось открытое беспокойство. – Они никогда не причинят мне вреда. Никогда, Леш.
Мои глаза пробежались по ее лицу. Она действительно говорила правду и ее лицо подтверждало это. Я медленно и облегченно выдохнул, потому что если Ксюша солгала, я не знал, что делать, чтобы уберечь ее.
Моя рука скользнула вниз и задержалась на ее шее, не забыв провести пальцами по ее мягким шелковистым волосам. Ксюша поддалась мне навстречу и ее губы мягко и трепетно коснулись моих.
Охренительно сладко.
Мне нравилось, что Ксюшу никогда не целовал никто, кроме меня. И я обнаружил, что у меня хватило терпения научить Ксюшу, как это делать, и показать, как мне нравилось. Быстро и жестко, как я обычно делал это с безымянными, а иногда и безликими девушками до встречи с ней.
Но Ксюша была слишком хороша для этого дерьма.
Она была слишком хороша для меня самого.
Я бы продолжил целовать ее, если бы не услышал чье-то хмыканье. Я оторвался от манящих губ Ксюши и, повернув голову, заметил Громова, который сидел напротив нас и нехотя орудовал вилкой в своей тарелке.
Он ухмыльнулся, когда наши глаза встретились.
– Не обращайте на меня внимания, продолжайте. Просто представьте, что меня здесь нет.
Ксюша тут же покраснела и спрятала лицо в изгибе моей шеи.
И этот мудак был моим лучшим другом…
