– Хариф, – спросил я его, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче, – так вы довольны своим Правителем?
– Да, вполне, – ответил он, глядя перед собой. – Он оказался, как мы и надеялись, очень добрым и мудрым. Ведет себя скромно и с благодарностью принимает советы своих верных помощников.
– Ну, хорошо, если так, – сказал я, едва сдержавшись, чтобы не ввернуть ехидное словцо по поводу сговорчивости правителя. – Я рад за вас.
– Спасибо, – ответил он растроганно. – Он, кстати, женился позже на одной благородной девушке из «оранжевых». Теперь ее семья, разумеется, уже «красная». Жаль только, что бог не дал им сына – лишь одну дочь.
– А сколько ему лет?
– Уже за шестьдесят… Бобби, вам не кажется, что стало немного прохладно? – заглянул вопрошающе мне в лицо Хариф. – Дело к вечеру.
– Да, заговорились мы с вами. Я бы, пожалуй, съездил в отель.
– Тогда я вызываю машину!
Ждать пришлось недолго. Едва мы успели перейти на другую сторону улицы и встать под длинным навесом стоянки, как подъехал сверкающий хромом джип.
– Вы собираетесь ехать со мной? – спросил я Харифа.
– А я вам больше не нужен? – удивился он, уже ухватившись за ручку дверцы.
– Нет, – сказал я твердо, – Спасибо за экскурсию. Если у меня возникнут какие-то идеи, я вам позвоню.
– Позвольте хотя бы проводить вас! – настаивал Хариф.
– А зачем? Я надеюсь, шофер знает дорогу? Да я и сам помню.
Я сел на заднее сидение, а Хариф, просунув голову в окно передней дверцы, начал что-то говорить шоферу на гюлистанском, а затем обратился ко мне:
– Мистер Ганн, ужин в восемь, вы помните? Если захотите прогуляться по вечернему городу, обязательно позвоните!
– Посмотрим, – ответил я холодно. – Я еще не решил, что буду делать.
– Что ж, если я вам так надоел, – и он снова бросил что-то короткое и резкое шоферу, а затем нехотя сделал шаг от машины.
Машина мягко тронулась, и я прикрыл глаза.
Только сейчас я почувствовал, как устал от этой длинной и нервной беседы с Харифом. Хотелось быстрее добраться до номера, принять душ, понежиться немного в постели.
А с другой стороны, во мне росло неопределенное чувство протеста. Что-то надо было сделать наоборот, вывернуть наизнанку, чтобы я обрел свою обычную уверенность, что мир мягок и податлив, а я тверд и настырен.
– Куда мы едем? – спросил я, открыв глаза. – Вы говорите на английском?
– Мы едем в отель, – спокойно ответил шофер.
– Нет! Я хочу еще немного покататься по городу! – принял я неожиданное решение. – Езжайте прямо!
– Куда вам надо? – спросил шофер все так же невозмутимо.
– Просто езжайте прямо!
– Там нет ничего интересного, – возразил он.
– А мне – интересно!
Шофер повиновался, но сбросил газ, хотя мы и без того еле плелись.
Машина уже проехала центральное кольцо, то самое, на котором высились самые помпезные здания. Я меж тем непрестанно вертел головой, тщетно выискивая в череде блестящих витрин стерильно чистого проспекта грубое и похабное пятнышко интереса. Но чем дальше мы углублялись, тем более безликими становились дома. Эпатажный модерн высоток сменили скучные параллелепипеды офисных строений, а затем вообще пошли пузатые низкорослые особнячки из желтого песчаника, одиноко выглядывающие из-за решетчатых изгородей зеленых двориков. У некоторых из таких домов перед воротами я заметил людей в униформе.
– Что это за дома? – спросил я.
– Это посольства и правительственные учреждения, – ответил шофер.
