Конечно, директриса ликовала! Урыла, сопляка. На тот момент я уже знал: отказаться никак. Тебя усыновили все. Хочешь не хочешь, выгодно тебе это или нет. Прости, парень. Свершилось то, о чем мечтает каждый детдомовец. Тебя усыновили, поставив крест на будущем, обесценив пережитое в детдоме. Воспитатели в этот же день организовали "выпускной". Первый и последний раз эти "люди" улыбались мне, обнимали, целовали, как родного. "Для кого они устроили это шоу? Для меня? Мне не надо! Для "чумазых"? Судя по тому, как они нервно трутся у машины, поглядывая на часы, им тоже не надо!".
Директриса держала мои вещи. Поджидала подхода.
– Ну что, Даниил, поздравляю тебя! Ты получил то, что тебе положено, – протягивая сумку, с мерзкой улыбкой проговорила она.
– Вы испортили мне жизнь.
– Я преподала тебе урок! Не суй свой нос куда не следует.
– Мы с Вами еще поговорим, – сдерживая слезы, промямлил я, и добавил, за чем то, – на равных.
Это были последние слова, произнесенные в стенах детдома. Погрузив единственную сумку в багажник серебристой Lada Samara "новый папа" Олег попросил поторопиться в путь. "Новая мама" Даша села спереди, а я погрузился в тяжкие думы на заднем сидении.
Как писал Михаил Булгаков: "Только через страдание приходит истина". Я хотел понять, для чего все это со мной происходит, в чем эта истина!?
Моим новым домом стал город Ржев. Приехали мы глубокой ночью. За почти шесть часов пути толком не познакомились. "Мать" и "отец" переговаривались между собой. Такое чувство, что не человека забрали, а везут старый пылесос, взятый бесплатно у знакомых. Чужие друг другу люди. Куда-то едем, зачем-то, непонятно зачем. Лишь изредка "отец" смотрел в зеркало заднего вида, кивал головой и подмигивал. "И что это может значить? " – пытался догадаться я.
"Мать" говорила одно и тоже: "Как дела? ", "Скоро приедем", "Не устал еще? ", "Голодный наверно? ", и в таком духе. Я не особо болтлив. Казалось бы, да, будущий журналист – молчун! Ее фразы пропускал мимо ушей, слышал, но не реагировал. Смотрел в окно на пролетающий пейзаж. Наверно, у многих было состояние полнейшего опустошения, когда ты лишь оболочка. Сейчас то самое чувство. К чему стремился и что имел, все перечеркнуто, уничтожено, растоптано!
"Знает ли этот пентюх, что испортил мне жизнь? Или эта теперь уже "многодетная" дама? Если сейчас его занесет, и мы влетим под фуру, я ведь снова осиротею? И тогда что? Мне вернут то, что отняли или я стану наследником этих двух? ", переваривая эти прекрасные мысли, в голове созрел план дальнейших действий. Прожив в детдоме одиннадцать лет, я видел многое. Видел, как уходили и возвращались дети, знал, что от них вновь отказались, и знал за что. Если я не могу отказаться от них, значит, они откажутся от меня. И тогда, получается, мне вернется все, что было?
Юридических знаний не было абсолютно. Спросить не у кого. Но и плыть по течению не хочу!
По приезду меня мог ожидать плакат с приятными словами, приклеенный на входную дверь, праздничный стол, накрытый разными вкусностями, друзья и близкие семьи, с трепетом ждущие появления нового члена семьи. Все это и многое другое снилось не однократно. Но жизнь не сон! Раскладушка на кухне старенькой хрущевки, наряженная в залатанное постельное белье, встречала хозяина. На столе тарелка с бутербродами и уже остывший чай. Квартира в состоянии ремонта, который, как выяснилось позже, делают больше двух лет.
