– Вы же знаете наши правила, Фридрих, – спешно и с удовольствием сбрасывая пропитавшуюся пóтом одежду на пол, виновато не то напомнил, не то попросил Бауэр. – Если будет необходимо, что-то об этом я доведу до вашего сведения, а так, в случае чего, вы просто не сможете рассказать того, чего не знаете. Лучше не пытайтесь прощупать мои дорожные данные. Скажу только, что последнее время находился я недалеко отсюда, и там намного жарче, чем здесь. В …другом смысле жарче, поэтому я и выгляжу не лучшим образом. И еще, форму мою лучше не оставлять и сжечь. Есть такая возможность?
– Думаю, есть, – отворачиваясь, и невольно цепляясь взглядом за шрам на руке, ответил Винклер, – в госпитале работает котельная. Медики жгут в ней всякий хлам, документы, а порой даже больных, если доктора советуют тех не хоронить. Наверняка вы понимаете, о чем я.
– Понимаю…
– Я оставлю вас, Конрад, подожду в коридоре. Воды в водопроводе нет, она в ведрах. Мыло на умывальнике. Ванная комната крохотная, вон, где открыта дверь. Электричества в ней нет. Я, когда принимаю водные процедуры, распахиваю створку, становлюсь голяком и обмываюсь из кружки. Другой возможности помыться просто нет. Вода холодная, но в такую жару это даже хорошо – освежает…
Бауэр замер, оставшись босым, в одних брюках:
– Поверьте, Винклер, я буду несказанно рад и этому. Я скоро.
Гауптман понимающе кивнул и вышел в коридор.
…Вильгельм Вендт появился через десять минут. Он жил в общежитии медиков, что располагалось в подвале госпиталя. Там, в отличие от конуры Винклера, была теплая вода, и не составляло проблем помыться или что-то себе постирать. К тому же, в общежитии обитало множество коллег, с которыми у них были общие интересы, темы разговоров, да и вокруг, словно россыпи сокровищ в пещере сорока разбойников, постоянно менялась масса интереснейшего медицинского материала.
Встретив Винклера у входа в офицерский барак, Вилли поздоровался с ним и, видя, что гауптман не собирается никуда идти спросил:
– Мы кого-то ждем?
– «Крестьянин» приехал, – тихо ответил Фридрих, – сейчас приводит себя в порядок. Говорит, что в прежнем обличии лучше не появляться на люди, а особенно перед вами.
– Шутите, – кисло ответил унтер, – и давно он прибыл?
– Минут пятнадцать назад. Я пригласил его пройтись с нами в столовую, но по пути, Вилли, сделайте, пожалуйста, маленький крюк.
– Какой? Зачем?
– Нужно отнести в госпиталь и бросить в топку котельной его одежду.
Медик удивился:
– Вы хотите сказать, что он прибыл сюда гражданским человеком?
– Напротив, – улыбнулся Винклер и, приблизившись к уху унтер-арцта, добавил, – в форме СС.
– Он с ума сошел.
– Тише! Как видно, у него просто не было иного выхода. Хотя, справедливости ради надо заметить, что одежда его, в самом деле, была сильно потрепана.
– Хорошо, – тихо радуясь непривычной разговорчивости гауптмана, заключил медик, – где форма?
– Не торопитесь, Вилли, слышите? Вот и он…
В коридоре появился Бауэр со свертком в руках. Закрыв за собой дверь, он, поправляя на ходу прекрасно сидящую форму полевого обер-лейтенанта, вышел на порог и просиял:
– Как же мало человеку надо, господа! Куда прикажете отнести этот сверток?
Винклер, сбивая заметную постороннему глазу торопливость коллеги, с ленцой поправил фуражку и, приобняв «крестьянина», ловко развернул того в нужном направлении:
– Конрад, не суетитесь, – тихо заметил он, – вы должны выглядеть, как подтаявший на солнце кусок масла, понимаете? Обер-лейтенант не должен бегать, носить свертки. Во всяком случае, до тех пор, пока на это дело есть унтер. Кстати познакомьтесь, это Вильгельм Вендт…
