– Это ты? – шепнула Подружка.
– Ой. Да. Прости, – Мышь прижала руки к животу, хотя, конечно, это было бесполезно и урчание не унялось, даже тише не стало. Хорошо, что у Старухи сдает слух, а Классука пока отсчитывает «Вэшек» за то, что те слишком громко дышат.
– Ты вообще хаваешь, братюнь?
– Обычно, – Мышь чувствовала, что у нее горит шея, и что на нее косится их парочка. Господи, не надо только ее осуждать, у нее и так все болит, а хвост дергается под стулом, задевая передний ряд.
– Ща, погодь, – Подружка полезла под сидения, к рюкзаку в ногах. Мышь напряглась, испуганно отслеживая перемещения Классуки и одним ухом слушая восторженную речь Старухи:
– …Ваш последний год в этих стенах, а потом вы навсегда попрощаетесь с детством, отправитесь в вольное плаванье, как взрослые, самостоятельные личности…
– У меня сестра два года назад заканчивала, – шепнула Давалка, – Старуха им тоже самое говорила.
– Вот, – Подружка положила на колени подруги шуршащий оберткой шоколадный батончик. Мышь сглотнула, глядя на него с плохо скрываемым страхом и стараясь не дышать – от каждого движения навострившийся на проказу хвост поддевал обертку, и та предательски шуршала.
– …и со слезами на глазах вы будете вспоминать это время, как лучшие годы своей жизни!
– Давай лопай, хорош изображать умирающего кита, – Подружка шлепнула ее по колену, и, Господи, как же он шуршит! Мышь не хотела обидеть подругу, она понимала, что, возможно, это единственная еда Подружки на сегодня, и понимала, что та очень обидится, если отказать. Она взялась на обертку двумя пальцами, сражаясь с желанием зажмуриться – будто так будет тише – и развернула батончик очень-очень медленно. Конечно, от этого он зашуршал еще громче.
– 11 «А»!!! – Классука бросилась к ним, но не на замершую в страхе Мышь, а на Алкаша, разлегшегося на задних рядах. То, что Мышь могла так нагло шуметь, ей даже в голову не пришло.
Отобрать батончик у хвоста оказалось еще сложнее, чем развернуть. Мышь отломила ма-аленький кусочек и положила в рот, чувствуя, как желудок отзывается пронзительной голодной болью. Но больше она не взяла, отдала довольной Подружка обратно.
– Спасибо.
– Жри весь.
– Не надо. Себе оставь.
– Ой, нашлась богатая, – Подружка отстранилась, чуть не задев хвост. Она никогда его не задевала.
– …и несмотря на то, что в этом году выпускной Экзамен стал немного сложнее, мы верим, что вы всё сдадите и поступите в ВУЗ своей мечты. Вы у нас молодцы. У нас намного лучше показатели по сравнению с соседним Селом!
Мышь сдержала вздох и присоединилась к редким аплодисментам.
– Многие из вас уже наверняка определились с выбором высшего учебного заведения…
– Но мы все равно должны вам все это перечислить, – влезла Классука, – так что 11 «Б» ПОСЛУШАЙТЕПОЖАЛУЙСТА.
Мышь посмотрела на слайд, но, на самом деле, ей не хотелось смотреть. Этот короткий список названий причинял физическую боль, больно было даже глазам, и они заслезились. Мышь сжала хвост, выдохнула медленно через, сомкнутые зубы, и звук этот был громче, чем шуршание фантика.
– В СЛУ поступят, конечно, не все…
«Да, да, ладно, мы знаем».
– В НСЛУ тоже поступить нелегко…
«Да, да».
– Вы всегда можете пересдать Экзамен в следующем году, но лучше не надо, его каждый год усложняют…
«ДА, ДА, ОНА НЕ СОБИРАЕТСЯ ПАНИКОВАТЬ».
– Нахрена я здесь сижу? – спросила Подружка, – мне после Клетки дорога одна: в Центр, и там я буду либо дворы мести, либо жопу продавать.
