– Не ныть! – хвост толкнул ее, легонько стукнув головой об стену, – Да. Спасибо.
Теперь у нее было гораздо больше времени, чтобы сделать домашку, почитать биологию, посмотреть что-нибудь полезное… нет, это время она потратит не зря.
– Сейчас ты выпьешь обезбол, – сказала она зеркалу, – согреешь бойлер. Примешь душ. Сядешь делать… нет, сначала выдавишь этот чертов прыщ. А потом сядешь делать уроки и не встанешь, пока не доделаешь. Договорились?
Отражение ответило синюшным, затравленным лицом, хмурым и совсем чужим. Мышь отвернулась от него, решив, что обо всем они договорились. А если нет…
– Ну пожалуйста, – хвост вцепился в ручку двери, не пуская к рабочему столу, – у меня много дел. Мне нужно много делать много дел, пожалуйста, отпусти, давай не сегодня, ладно? Да ладно, ну отпусти!
Она вздохнула и рывком дернулась, вскрикнув, когда копчик пронзило болью. Села. Включила лампу. Подвинула к себе стопку того, что предстояло прочитать. У нее появился шанс не просрать этот день.
Надо только мусор, наверное, выбросить.
Мышь выбрала один из учебников. Открыла наугад. Открыла тетрадь. Она восполнит отсутствие дополнительных усердной работой.
Мамочка была бы рада, если бы она выбросила мусор. Ей с ее сердцем нельзя напрягаться, а Папа не любит, когда ведро полное.
Мелкого как раз нет, не будет включать свои тупые видосики на полную громкость, не будет приставать и рассказывать, какую замечательную открытку нарисовал учительнице…
С кухни будет вонять, если его не выбросить.
Она только проверит.
Мышь доковыляла до кухни и открыла ящик под раковиной, взглянула на черный пакет в ведре, зная, что не чувствует никакого запаха, но не в силах отделаться от мысли, что пакет воняет. Да ладно. Да не… может, у нее просто заложило нос? А если вчерашняя курица протечет? Мамочка была бы очень рада… она даже может поругаться, что Мышь не выбросила мусор, хотя была в Норе…
Она достала пакет, принюхалась снова и еще настойчивее ощутила запах, хотя его и не было. Да ладно, конечно, нет. Это хвост водит кончиком под носом, это он воняет…
Да ладно. Дело десяти минут. Вынесет мусор и вернется за уроки. Спокойнее станет.
Но она уже разделась, обувь сняла…
Надо собраться.
– А ну, пойдем, – она дернула хвост, и тот нехотя поволочился за ней по полу в ванную. В зеркале тут же отразился этот ужасный прыщ. А тоналка, кстати, заканчивалась, но если попросить Мамочку купить, та снова раскудахтается о том, что денег совсем-совсем нет. А что делать? Не жить же с таким лицом. И с этими глазами, на которых без туши кажется, будто совсем нет ресниц.
Она просто выбросит мусор и спокойно сядет за уроки. Это точно.
С непривычки рука дрожала, и на ресницах оставались комки. Мышь попыталась их снять, и черные разводы остались на пальцах. Она много раз разглядывала ресницы Подружки, идеально ровные, завернувшиеся наверх, длинные, очень черные, совершенно ненастоящие, но красивые… Мышь моргнула, под глазом остался след, и она сердито стерла его пальцем. Неровно получилось, глаза разные, но, вообще-то, у нее глаза в принципе разные, да ладно, все люди несимметричные… до бровей дотянуться не получилось. Да ладно, хвост, отпусти руку, неплохо же получится, ладно, хорошо, она не будет!
Мышь посмотрелась в зеркало. Стала ли она красивее? Нет, это невозможно. Но глаза теперь ярче, это да, чуть менее серые, чуть больше – голубые. Мамочка всегда говорила, что они серо-голубые, в Папу… и если надеть тот красивый синий свитер, это еще сильнее оттенит, они станут еще меньше серыми…
