И Аз воздам - страница 8




Вошёл Владимир, пропустил мимо себя официантов, те быстро и ловко накрыли стол, скрылись бесшумно.


– Если не секрет, чем вы сейчас занимаетесь, господин Радек? – Мария чуть отпила превосходного вина из высокого бокала, глянула поверх.


– Просто – Карл, пожалуйста, – попросил Радек. – Тем более что обращение «господин» давно уже не в ходу у нас. Мы все – товарищи. Даже вы – товарищ, прелестная Мари. Разрешите мне так вас и называть – товарищ Мари?


– Лучше без «товарища», – улыбнулась она. – И не Мари – Мария, раз уж мы говорим на русском языке.


– Ну вот и славно, – сказал Радек, – вот и познакомились окончательно и бесповоротно. А что касается моих занятий, то вы видите перед собой ректора КУТВА – коммунистического университета трудящихся Восточной Азии.


– Боже мой, как загадочно звучит! – воскликнула Мария. – Даже мистически: похоже на кутью.


Радек искренне захохотал, долго не мог успокоиться. Глядя на него, засмеялись и остальные.


– Насчёт кутьи вы, Мария, попали не в бровь, а в глаз, – выговорил Радек, вытирая платком слёзы на чудных глазах своих. – Хочу надеяться, что мой университет вырастит деятельных могильщиков капитализма в Азии. Но я всё-таки думаю, что сам он будет жить ещё очень долго.


– Но что же это такое?


– Это учебное заведение, в котором польские и немецкие евреи по-английски читают лекции китайцам о том, как делать революцию по-русски, – назидательно поднял палец Радек.


Теперь уже в голос закатилась Мария. Когда она так смеялась, от неё невозможно было оторвать глаз. Присутствующие охотно присоединились к великолепной гостье.


За угощением потекла светская беседа обо всём и ни о чём. Много смеялись, Радек был в ударе, рассказывал бесчисленные анекдоты, сплетничал. Мария совсем перестала обращать внимания на его уродство и даже прониклась к нему симпатией. Умел Радек завоёвывать слушателей, ничего не скажешь. И получалось это у него легко и приятно. Неслышно вошли официанты, убрали всё со стола, оставив фрукты, удалились. С ними ушёл и Владимир. Мария проводила его долгим взглядом.


– А всё-таки Владимир обратил на себя ваше внимание, – деланно сокрушаясь, сказал Радек. – Придётся его уволить, как ни жаль – ценный работник.


– Дело не во внимании, – запротестовала Мария, – я просто не могу представить его в революции. С ружьём в руках, с саблей, с пулемётом.


– Насчёт сабли не знаю, а вот с ружьём ему приходилось обращаться. И весьма, знаете ли, мастерски. А как иначе прикажете завоёвывать власть в огромной империи?


– Я понимаю, понимаю, – сказала Мария. – вы – большевики, наверное, особые люди?


– Вы абсолютно правы относительно большевиков, – купился на продуманную лесть Радек. – Да, это безусловно когорта сильных, я бы сказал, железных революционеров, которые не щадят никого и ничего. В том числе, и в первую очередь – себя. Вы знаете, Мария, – Радек перешёл на доверительный тон, – у Владимира есть друг, так он даже впал в психическое расстройство от постоянного напряжения борьбы на переднем крае. Товарищ Савватий работал в ЧК. Наверняка вы слышали об этом учреждении?


– Кто же о нём не слышал? – сказала Мария. – Но что это за странное имя – Савватий? Он что – из староверов?


– Да, именно из староверов. Из знаменитых закоренелых староверов – Савватий Прохоров. Товарищ Савва! Но давно, ещё до революции порвал со своими родными, с головой ушёл в наше дело, а потом голова ушла от него, – Радек не удержался-таки от остроты. – Теперь ловит её в Кащенко.