– Лизонька, а вы любите старые фотографии? – вдруг спросила Вера Николаевна, отодвигая чашки.
Я кивнула. Не могу сказать, что меня очень уж сильно и интересовали фотографии совершенно незнакомых мне людей. Но мне не хотелось обижать хозяйку, с такой добротой принявшей нас под свою крышу, так что посидеть с ней лишний часок над старым альбомом не представлялось мне чем-то неприятным.
Вера Николаевна листала страницы, рассказывая о людях, с которыми была связана её жизнь, а я слушала с интересом, потому что люди, с которыми свела её судьба, были известны всей стране, и для меня, провинциальной девочки, всё это было чем-то божественным. Юная Верочка в балетной пачке, ещё в пору учёбы в училище, а вот она же, но уже с приятным молодым человеком, держащим в руках гитару. Они поженились сразу же после окончания Верой училища, и вместо того, чтобы танцевать Одетту, она отправилась, как жена декабриста, за своим мужем по концертным площадкам и маленьким концертным залам, ни секунды не сомневаясь, пожертвовала всем ради любимого человека. Я даже задумалась, а смогла бы я ради своего Валерки забыть о своей органической химии, и, честно говоря, не смогла чётко ответить на это вопрос.
Вера Николаевна рассказывала и о Лемешеве, с которым свела её судьба, и о знакомстве с Козловским, но моё внимание уже привлёк совсем другой снимок. На фото Вера Николаевна была снята вместе с Ваном Клиберном. Тем самым Ваном, которого не далее как вчера я видела у этого дома. Я даже зажмурилась от неожиданности.
Вера Николаевна исподволь лукаво наблюдала за мной.
– Но откуда вы знаете?..
Она рассмеялась.
– Видите ли, Лиза, не всё так просто… Мне бы не хотелось продолжать эту игру в загадки, но давайте лучше отложим всё до завтрашнего дня, и я думаю, что завтра всё вам станет понятно и без слов.
Видя моё разочарование, она приобняла меня за плечи и легонько подтолкнула в сторону ширмы.
– Негоже надолго оставлять молодого мужа одного. У нас ещё много времени впереди.
Я негодовала. Шумно раздеваясь за ширмой, я хотела продемонстрировать Вере Николаевне всё своё возмущение.
«Ну вот, в самый интересный момент… Что же это за тайны такие», – думала я.
И к чему такая спешка? Валерка спал, подложив под щёку ладонь, спал сладко и безмятежно, разбросавшись по кровати. Я с тоской представила себе, какие сложности уготованы мне этой ночью, потому что уже не разбудить его, не сдвинуть с места не представлялось никакой возможности. Скромно прикорнув на оставшемся кусочке кровати, я решила не спать до утра, чтобы ничего не пропустить из возможных открытий.
«Не буду спать, и всё…» – твердо решила я… и заснула как убитая.
Весь следующий день мне было не до старых фотографий, потому что нам совершенно неожиданно привалило неслыханное счастье: достали два билета на премьеру оперы Сергея Прокофьева «Повесть о настоящем человеке». Я помню своё волнение от предстоящей встречи с большой музыкой, я до сих пор живу этими переживаниями.
Мне хотелось, чтобы это чудо никогда не заканчивалось, но главное ждало нас впереди: на сцену пригласили самого Алексея Мересьева, человека-легенду. Мы с галёрки приветствовали его появление бурными аплодисментами. Рядом сидели такие же молодые люди с восторженными лицами, горящими глазами, ощущающими в тот момент свою причастность истории, и какой истории! Мересьев, о котором тогда ходили легенды, был не просто сильным и волевым человеком, он был частью того мира, который был для нас по тем или иным причинам закрыт. Я вдруг подумала в этот момент, что он удивительно похож на исполнителя главной роли, ну, просто близнецы, и это потрясло меня не меньше, чем всё предшествующее действо.
