- Ох не нравится мне дружба с этой голодранкой, - вздыхала мать Вити: - Как бы не привел в дом сыночек такую невесточку.
- Что ты мелешь? – возражал отец: - Они дети еще. Какая невесточка? У него таких «анек» будет воз и малая телега.
Мать Анны, изнуренная и изможденная тяжелым трудом, умерла в сорок девятом году, когда Анечке только-только исполнилось тринадцать. Девочку совсем уж было собрались отправлять в детдом в Город у Моря, но случилось то, чего так опасалась мать Вити.
Юноша привел за руку Анечку в родительский дом и поставил отца и мать перед выбором: либо девочка будет жить вместе с ними, либо он тоже, вместе с ней, отправится в детдом.
Мать Вити кричала и плакала. Отец надавал ему подзатыльников. Но это ничего не изменило. Витя оставался непреклонным: либо – либо.
И отец, махнув рукой, шикнув на жену, сдался:
- Пусть живет. Не объест. А там видно будет.
Нет, мать Вити не превратила жизнь девочки в филиал ада. Она не нагружала Анечку работой по дому, не сказала ей ни одного плохого слова, но, если бы можно было убить взглядом – убила бы.
В восемнадцать Витю, как и всех юношей, призвали в Армию, и он отправился «отдавать долг» Родине, оставив Анечку на попечении родителей. Девушка как раз перешла в десятый касс.
Придя домой в краткосрочный отпуск, он женился на семнадцатилетней Анечке, а через год у них родилась дочь, Антонина.
Молодые родители, стараясь задобрить мать Вити, назвали девочку Антониной, в ее честь.
Из попытки «задобрить» ничего не получилось. Мать Вити теперь смотрела таким же, полным ненависти, взглядом уже и на невестку и на внучку.
Три года Анечка боялась оставить дочь со своей свекровью. Боялась уйти на работу. Боялась, что когда вернется домой, с ее малышкой что-то случится.
Она стала нервной и издерганной.
Не могла рассказать о своих страхах мужу. Ведь рассказать – это значит пожаловаться на его мать. Да и на что жаловаться? Что смотрит волком? Что от ее взгляда кровь в венах стынет? Кому какое дело до чьих-то взглядов…
***
В то лето к соседям приехал погостить дальний родственник.
Он уже тогда работал на первой в стране китобазе «Слава», полученной Советским Союзом в счет репараций.
Китобой взахлеб рассказывал о тяжелом, но полном романтики, труде.
О суровых морях Антарктики.
О тропических странах, в которые заходит китобаза, возвращаясь домой.
О неслыханно огромных зарплатах.
О том, каким почетом и уважением пользуются китобои в родном Городе у Моря.
Рассказывал всем желающим слушать.
Витя слушать желал.
Его глаза начинали блестеть, когда он представлял себя за штурвалом судна, идущего сквозь порытые льдами моря.
Казалось, что даже здесь, вдали от моря, он ощущает кожей морской бриз. Чувствует запах моря.
Почти год Витя не решался сказать родным о своем решении. Но Море звало и манило. Море снилось по ночам, не давя покоя.
О своем решении он сказал родителям и жене за одним из воскресных семейных обедов.
Сказал тихим, будничным голосом, не вызывавшем и тени сомнения в том, что решение это обдуманное и выстраданное.
Анечка только кивнула в ответ, как всегда, соглашаясь с мужем. Отец «крякнул», хлопнул рюмку водки:
- Вот это новости. Вот это номер! Мать, а ты что молчишь?
И мать высказалась…
Она кричала и визжала, обвиняя во всем Анну, проклиная молодую женщину самыми страшными словами.
В уголках рта скопились белые комочки слюны. Казалось, еще чуть-чуть и у женщины начнется припадок.
