– И что же ты, с этим охранником путешествуешь? – она хлопнула себя по щекам. – Да он же худющий, меч-то поднимет? Хочешь, обменяю его на одного своего дуралея? Он хоть и следит у нас за порядком, но мужик работящий, сильный, весит как целый конь!
Я невольно рассмеялась, а Карлайл, кажется, был на грани.
– Пожалуй откажусь.
– Что ж, тогда не будем о грустном. Так, хотите остановиться на втором или первом этаже?
– Мадам, если есть такая возможность, то я бы хотела выкупить весь второй этаж на неделю.
– Ох, решили озолотить меня?
Хоть Арка и подивилась моему желанию, но с удовольствием предложила в наше распоряжение весь этаж, кроме одной комнаты, в которой на постоянной основе жила девушка, почти не покидающая свои 4 стены.
– Проблем от нее не будет, так что если вас устроит, то вот ключи.
На втором этаже было 5 свободных комнат и значительно светлее, чем внизу. Сами жилые помещения были одинаковыми и представляли пустые стены, кровать с комодом и зеркалом, да крохотный круглый стол с одним стулом. Однако, вид из окна был очень вдохновляющим. Рисовые посевы, широкая спокойная речка, сверкавшая от яркого света и зелень под голубым небом. Большего мне и не надо было.
Здесь пахло детством. Мать часто отправляла меня в деревню в качестве наказания. Она стремилась показать мне, что я должна быть благодарной и покорной, живя в богатстве, но только в деревушке я чувствовала себя живой. Живя в доме своей служанки, муж которой потерял ногу в войне, играя с их детьми, падая в лужи, ловя мальков в реке руками, гоняясь за птицами с детворой я чувствовала, как радость наполняет тело. Никаких манер за столом и на перепачканное платье плевать, а еще можно было громко петь, да и никаких формальных обращений. Я мечтала провиниться достаточно, чтобы меня вновь отправили в деревню.
Позже я стала своих детей отправлять к их няне в маленькое виконство, давая им ненастоящие имена, историю и приставляя к ним с десяток стражников под прикрытием. Они могли видеть труд людей, попробовать простую еду, увидеть жизнь вне золота и прописанных правил. К сожалению или счастью подобный опыт очеловечивал простой народ, сильно влияя на принятие важных решений.
Ужин в постоялом дворе накрывали на заднем дворе под большим навесом для всех гостей. Мадам предупредила, что сегодня будет рисовая каша со свининой. Я очень любила кашу.
– Нами теперь правит императрица и это правильно, даже наша Богиня это завещала, – из мыслей меня вырвал строгий голос мадам, спорившей о чем-то со своей подчиненной, – этим несносным мужикам надо в поле всем идти работать, для тяжелой работы и рождены, а не в бумажках ковыряться.
– Большинство мужей высшего сословия считает, что женщины слишком эмоциональны и неуравновешенны, чтобы принимать решения, – неосознанно вырвались у меня слова, а каша в тарелке так вкусно пахла, что рот невольно наполнялся слюной.
– Они это могут говорить лишь по тому, что в старину все жили на равных, деля обязанности поровну, но потом этим невозможным ленивцам захотелось раздавать приказы, а самим лежать на кровати. Пока женщины продолжали работать и думать о благополучии, мужчины поднялись на камень повыше и принялись руками размахивать, прививая привычку их слушать. Знаешь что, дитя? У меня было трое мужей, все они смели мне приказы отдавать, будто слугу купили, в не в брак вступили. Двух прогнала, третьего взяла и прибила собственными руками, когда он на меня с кулаками бросился. Эмоциональные бабы? Да все мои девочки, коль уж довести их, поплачут, да дальше работать пойдут, сидеть не любят, а мужики чуть что – вилы побросают, топоры покидают и в запой идут. Непроходимые идиоты! Неделю пьют, месяц вспоминают и под нос себе бубнят ходят, ну невозможно!
