Оборвавшись на полуслове и застыв испуганной харей с открытым ртом, откуда еще чуть-чуть и начала бы капать слюна как вода из фонтана, перед нами стоял пожилой пузатый боров. Из-под оправ очков, которого на нас зыркали два свинячьих глаза, полных страха, презрения и ненависти к нам. Он медленно положил трубку. Наверное, он бы осел в кресло, но было видно, как у него одеревенели ноги. Я сел в кресло перед ним, а Марк усадил того в свое и устроился рядом, оперившись на край стола. Первый этап второго П назывался «правильное представление». Когда тебе выносят дверь два амбала – вот это оно – ты сразу понимаешь, кто будет говорить и по чьим правилам ты будешь играть.
– Ну здорова, Василь Иваныч, – я поигрывал пальцем с кипой бумаг на столе и как бы нечаянно ее уронил. – Как поживаешь? Слыхал блудняк конкретный тут происходит.
– Вы кто такие? Я сейчас в милицию позвоню. Убираетесь отсюда! Хрен я вам башлять буду!
Я ухмыльнулся, а Марк шлепнул того по тянущейся руке и усадил обратно, было брыкающегося. Василь Иваныч остекленел, остервенел и зарылся в нору кресла.
– Ну и каким ты после этого пацаном будешь если с гостями так базаришь? Сразу кипиш и к мусорам? Вот те раз.
– Мы от босса, по твою душу. Точнее, по ее защите. – Я продолжил. Мы всегда с ним говорим синхронно, меняясь. – Мы знаем твою ситуацию и то, как у тебя хотят отжать то, что ты считаешь по праву своим.
Я шумно щелкнул его досье по столу. При виде его у Василь Иваныча округлились глаза. В досье было всё, и каждому пункту из него он уже душевно прикорпел.
– Так ведь время другое.
– А люди те же, – Марк ухмыльнулся. – Ведь сына учишь быть мужиком, а сам как баба быть хочешь? Кто они такие в конце концов, и кто ты?
– Ты живешь один раз. О себе и детях подумай. Покажи им, что ты нормальный мужик, не хуже других. Ты лучше.
По нему было все видно. Кабан (такое было у него погоняло) сам бежал в свой капкан даже без особой помощи охотника. Осталось всего ничего: «противопоставление» и «показ последствий». Схема давно выверена.
– А ведь браток то твой бывший «кремень» и правда им оказался. Он не гасился и сразу всё понял, а ты и сам знаешь, что у него все в гору пошло.
Марк продолжил.
– И знаешь, кто ему в этом помог. А ты хочешь, чтобы вот этот всё – он обвел пальцем кабинет – досталось в лучшем случае ему, а в худшем, тем, кто на тебя так долго зубы точит. И никто их за это не накажет?
Василь Иваныч вжался в кресло, перебирая в руках калькулятор. Быть внутренним голосом таких Василь Иванычей было довольно легко, хотя бы потому, что мы ими и были. Мы потихоньку вгоняли его в транс, показывая ему ужасные картинки его же воображения его же мыслями. В голове у него уже крутилось, что первым делом тут всё рухнет. А вторым, уйдет жена, – а она хотела в этом сезоне на Бали, а не в Турцию – а он останется один. А что сыном и дочерью будет и представить страшно.
Еще пара предложений и он вынырнет из транса и сам выхватит контракт. Этим мы и занимаемся, перетекая в последнее П.
– Сейчас мы перетрём. Сорвем пацанов, как старые добрые. Погоним чертей с нашего рынка, поправим дела, покуражимся. Босс во всем поможет.
– Черти беспределят, надо их наказать – Марк ласково замурлыкал ему на ухо.
Мы дружески улыбнулись и похлопали его по плечу, когда он наконец открыл глаза, и вышли с подписанным контрактом. Первый клиент был закончен.
