Он по щеке упорно полз все выше,
И слой щетины его не задержал,
Лицу, через траву налипшую,
Своё тепло мне отдавал.
И в полудрёме, этой неге
(Пока что сон не отпускал),
И краем уха я услышал
Крик петухов – о зорьке возвещал.
А запах сена!!! М-м-м!!!
Я этим воздухом бы только и дышал!
Кристально чистый, ароматный, свежий!
Без медовухи мозг мой опьянял!
И вот лежу я на копне соломы,
И лучик на глаза уже упал,
Веками подёрнуть попытался,
А их как будто кто-то мне сковал!
Потрогал я лицо ладошкой,
Глаза опухли, нос картошкой,
Болела нижняя губа, и в теле
Прям такая ломота!
Оно стонало всё и ныло.
«О Боже! Что же вчера было!?» —
Пытаюсь обратиться к памяти своей.
И, оказалось, больно даже
Мне только покопаться в ней.
Как хочется воды!
И медленно пополз с копны.
Ещё и обувь потерял с ноги одной,
И этою ступнёй босой
На что то тёплое ступил…
И тут оно как замычит!
Дошло, что подо мною бык.
И на спину себе меня он уронил,
Когда со страху подскочил.
И настал момент такой,
Что сам я тоже испугался,
Руками и ногами обхватив быка,
На нем верхом и оказался!
Галопом вылетев из хлева,
С протяжным криком помчался со двора,
А я, вместо того, чтоб спрыгнуть,
Ещё сильней схватился за бока!
Забег, конечно, был не долог,
Бык, оборвав из шкуры полог,
С разбегу вынес часть ограды
У озера на всём ходу и встал,
А я, свалившись прямо в воду,
Гусиное семейство раскидал!
И тут поднялся такой хохот!
С утра уже трудились все.
А у меня как будто молот,
Что в наковальне, стучал по голове!
Я весь продрог, пока сидел в воде.
Аж до костей добрался холод!
На четвереньках выбравшись на берег,
Улегся сразу на траве.
Слышал, как вокруг меня
Крутилась стайкой ребятня.
Дразнили дети и свистели!
Поддал всем радости и смеха
Своим катанием с утра
И искупался на потеху!
И через звонкий смех той детворы
Донесся чей-то нежный голос:
– А ну-ка, разбежались, сорванцы!
Пока вам отче
Не взлохматил на затылке волос!
Рушник, мил человек, возьми
И обсушись, а то вода
Уж веет холодом с утра!
И из кипрея испей чай,
Чтобы так, невзначай,
Старый дядька водяной,
Хворь не отправил за тобой!
Накрыла рушником и скрылась,
Как будто мне это приснилось!
Я и забыл уже про боль!
Кручу слепою головой.
– Что закрутил своей башкой? —
А это был уже Серьга,
Упало сразу настроение слегка:
– Скажи мне честно, ты ж мне друг?
– Теперь – ну да! – с улыбкой
Ответил мне Серьга.
– А почему теперь-то вдруг?
А что вчера?
– Вчера попили мы медку,
А ты у Князя на глазу.
Вдруг будет что с тобой не так!
И Князь тебе не долго жить прикажет,
И я, прикинув, что да как,
Как ни крути, пришлось уважить…
Не одному же мне носить синяк!
– Злопамятный ты всё же, гад!
– Теперь с тобой мы не разлей вода!
Где будешь ты, с тобой и я!
Вставай, дай руку, нам пора!
Уж баня парится с утра!
Девки веничком прогреют,
Разомнут, что обомлеешь!
– С бабами!? Не! Не пойду!
Сам потом один схожу.
– Да ты что? У нас всегда
Бабы парят мужика!
– Ага! Так уж и поверил я,
Значит, с бабами сходить?
Да хорош уже шутить!
– Да не вру! Вот крест тебе!
Коли ты не веришь мне!
– Ну-у! Тогда пошли с тобой,
Раз тебе так не впервой.
– Что-то не могу понять,
Ты же парень вроде свой,
А ведешь себя, ей-ей,
Как из фряжеских земель!
И чтоб тебе меня понять,
Я историю одну,
Пока идем, хочу сказать.
Как-то раз, лет пять назад,
Посетил наш стольный град,
Весь заносчивый такой,
Фряжский рыцарь, он со свитой
Прибыл к нам, в грязи, не мытый
И вонял, прости меня,
Как из ямы нужника!
И чтоб до князя допустить,
