Олег, всё так же избегая взгляда Павла, молча стиснул его руку: крепись! Подтолкнул в кухню, закрыв дверь в комнату, куда юркнула шуршащая фольгой дочь. Тяжело опустился на табурет, кивнув на другой нежданному гостю. Солдат невольно огляделся. Прошёл всего год, но это помещение, где не раз весело пили чай с бубликами, это помещение кажется ему незнакомым. По какой-то запустелости. По давно остывшей плите. И эти бытовые мелочи – вроде засохшего цветка в горшке, покосившейся дверцы шкафчика, сбившегося половичка, крошек у детского стульчика… Эти легко поправимые мелочи любому дадут понять: беда в доме, не до уюта. И эта муха, зудящая тоскливо на одной ноте и обречённо бьющаяся о стекло, так вписывается в общий контекст…
Молчать, сидя напротив подавленного Олега, было невыносимо. Павел заговорил сам.
– Где-то в начале февраля, – Олег заметно вздрогнул, – нас подняли по тревоге. А перед этим я видел сон…
Олег слушал, закрыв лицо руками, и выдохнул, наконец, из-под них:
– Её изнасиловали. Мою маленькую девочку – четверо… А потом она пыталась отравиться.
Павел оглушено молчал, не смея понять смысл произнесённого. Растекавшаяся изнутри лава душила. С хриплым горловым звуком он дёрнул тесный ворот – так, что отлетела крепкая пуговица. Сдавленно просипел:
– Она жива?
Сердце сжалось в тяжёлую пульку и стремительно падало вниз. Сжатые до боли кулаки побелели. Олег… неопределённо пожал плечами, ответил невнятно:
– Она в психиатрической лечебнице.
Убрал руки с лица и страшно глянул на Павла.
– Теперь это кукла, понимаешь? Кукла, одна искалеченная оболочка.
Павел долго сидел, уставившись в тусклую крышку стола… Потом уронил на неё чёрную голову и разрыдался.
Глава 10. Наперекор судьбе
В лечебнице Павел говорил сначала с главврачом.
– Видите ли, молодой человек, все эти пограничные состояния не до конца ещё изучены. У кого-то наблюдается положительная динамика, а с кем-то традиционными методами – увы!.. Что можем, мы делаем: общая успокаивающая терапия, оздоровительные мероприятия… А вот что будет, сейчас сказать трудно. Хуже, во всяком случае, не будет, я уверен. Разве что кратковременные обострения весной и осенью – ну, это норма для наших пациентов. Тут профилактические мероприятия показаны. А так – с людьми жить сможет. Посетить, если есть желание, – пожалуйста, в любое время.
С тяжёлым сердцем ехал Павел на окраину города, в это малоприятное заведение. Но совсем уж невмоготу ему стало теперь, после общения с главврачом. Ведь все его специфические фразы были сказаны не о ком-нибудь – о Лиле! Ни намёка на ободряющее «она поправится». Хотелось завыть и броситься лбом на стену, а потом – ещё, ещё и ещё, до беспамятства…
Медсестра: «Пойдёмте!» – повела его по длинному узкому коридору. Открыла ключом дверь. «Если что, вызывайте», – указала на большую блестящую кнопку на стене. «Хотя она не буйная, но мало ли», – пояснила ошарашенному посетителю.
Лиля стояла лицом к окну, забранному решетками. От худобы выглядела стройней и выше. Пёстрый балахонистый халат уродовал её фигуру. Уши казались слегка торчащими, оттого что волосы были коротко острижены. Потом Павел узнает, что перед тем, как отравиться таблетками, Лиля пыталась повеситься на косе… Но сейчас его сознание протестовало: это не она! Эта длинношеяя жердина не может быть его Лилей!
Метнулся к кнопке для вызова: всё перепутали, это не она! Но вдруг эта «не она» угловатым механическим движением повернулась к нему. Крик Павла застрял где-то в глотке. На абсолютно белом лице двинулись серые губы. «Павел», – прошелестело невнятно, и на миг взгляд стал осмысленным. Потом странное существо опустилось на кровать и начало ритмично раскачиваться из стороны в сторону, не обращая больше внимания на остолбеневшего посетителя. Стоило ли столько пережить в армии, чтобы получить от жизни такой чудовищный сюрприз…
