– Увы, придется! – вздохнула бабушка. – Увидишь, в любом случае, потому что у тебя есть грехи. Впереди еще мытарства, может, оправдаешься?
– Но ты ведь не веришь этому, бабушка?
– Факты говорят об обратном, но сердце подсказывает, что ты не предназначен для ада.
– А стоит ли верить сердцу, когда факты налицо? – горько усмехнулся Виталий.
– Увидим! – коротко ответила бабушка, и, открыв ворота, пригласила гостя войти.
Виталий окунулся в аромат цветов. Сам воздух рая источал ощущение покоя и счастья. Как бы он ни наслаждался на земле, такого не чувствовал.
«На земле ты один, по крайней мере, чувствуешь себя одиноким, – размышлял Шолохов. – И с каждым годом, с увеличением жизненного опыта, понимаешь, что в любую минуту может случиться что-то, что перевернет всю жизнь».
Это понимание пришло со зрелостью. Виталий боролся с ним с тридцати лет, периодически пропивая курс антидепрессантов. Он тратил деньги на психолога, который убеждал, что все пустое, и все зависит от самого человека. Но последние события доказали, что прав был невротик Виталий, а не профессионал Дмитрий Павлович.
– В молодости ты ходишь, куда хочешь, а в старости, тебя свяжут и поведут, куда не желаешь, – вмешалась в ход мыслей бабушка. – Заходи, что встал у порога?
В окно был виден внутренний дворик. Но двориком его можно было назвать весьма условно. Перед взором Виталия открылся обширный и прекрасный сад, такой же, как при «входе» в рай. Виталий услышал веселый звонкий смех.
– Кто там? Ангелы? – поинтересовался он.
– Нет, это люди. Идем, познакомлю!
Посреди сада, как бриллиант среди изумрудов на драгоценном перстне, сверкала поляна. Хотя самого солнца нигде не было видно, но поляна будто светилась изнутри. Юноши и девушки в белых одеждах плели из удивительных цветов длинные гирлянды и весело беседовали.
– Это твои тети и дяди! – представила бабушка.
Молодежь, завидев Виталия, оставила свое занятие. Они вскочили и бросились гостю на шею. Целовали, приветствовали и называли свои имена. А затем, спохватившись, побежали накрывать стол для пира (как они выразились).
– Не понимаю! – обратился Виталий к бабушке. – Какие дяди и тети? Мама у вас, насколько я помню, единственная дочь.
– Единственная дочь, что не умерла в младенчестве, и единственная, что попала в ад, – ответила бабушка, и ее сияющее лицо на секунду закрыла тень.
– Для чего эти гирлянды? – спросил Виталий, желая направить разговор в другое русло.
– Церковь украшать.
– Вы ходите в ту церковь, что в селе?
– Нет. То село, что ты видел, далеко отсюда. Но не в этом дело. Расстояния здесь не проблема. В раю огромное количество сел и городов. Тебе показали именно то село, потому что, скорее всего, ты бы там жил, если бы вел тихую жизнь на земле. Никого не обижал, не грешил, ходил в храм, каялся, причащался, творил по силам добрые дела. Жил бы так, и получил жительство в том селении. Понравилось оно тебе?
– Да, очень. Там красиво и радостно, все такие дружные, любят друг друга.
– Почему бы им не любить? Они и при жизни любили близких, несмотря на бесов, которые постоянно пытались их поссорить. А здесь, без помех, любовь лишь умножается. И Христа они любили, несмотря на то, что не видели Его, но ходили в храм с надеждой и верой. А теперь видят. И видят, насколько Он прекрасен, и понимают, что любовь их взаимна. Христос их любит. Что еще нужно?
