– А есть в вашем заведении что-нибудь более… обычное? – с надеждой поинтересовался я, – Похлебка там, или может мясо?
– Ну, мяса-то у нас хватает, – опять обиделся трактирщик и поджал губы, – Но не знаю, насколько это вам покажется «обычным». Вот, к примеру, мясо земляной белки, целиком пожаренное на шампуре. Прекрасное изысканное блюдо! – представил он усохшую костлявую тушку, сиротливо примостившуюся на краю тарелки. Судя по всему, последний раз белка копалась в земле недели полторы назад. На кусочке прекрасного изысканного блюда чистила крылышки толстая помойная муха.
– Или вот, – снова объявил трактирщик с таким видом, словно представлял рыцаря на турнире, – Тушеная в собственном соку мавританская жаба, – он ткнул грязным пальцем в непонятное месиво болотно-зеленого цвета, в котором с мрачной торжественностью плавали некрупные куски, вперемешку с длинными изумрудными стеблями. Мавританская жаба тоже там была, представляя собой что-то уж совсем непотребное, уныло развалившееся на дне, – Немного разварилось, – констатировал трактирщик, окунув в тарелку кончик бороды, и цокнул языком, – Но на вкус стало даже лучше!
– Заманчиво, но нет. Благодарю.
– Есть, к примеру, змеиный суп, – предостерегающе вскинул ладонь трактирщик, – Его берут только настоящие гурманы. Помнится мне, сам герцог…
– Ммм… а как на счет мяса плабесов? Они же едят нормальную пищу, верно?
– Мы не едим того, на чем ездим, – буркнул бородатый и его усы снова зашевелились, – Если не намерены что-то брать, то отойдите от стойки, не занимайте очередь, – заявил он хмуро и отвернулся.
– Но сзади меня никого нет.
– Наверняка сейчас будут, – отозвался трактирщик, всем своим видом показывая, что смертельно обижен. Он изучал что-то намалеванное на стене, и я все старался понять это современное искусство, или жирный нагар от частой готовки на открытом огне неподалеку.
– Хлеб, – сказал я, отчаявшись – Хлеб и сыр-то у вас есть? Самый обычный сыр. Самый обычный хлеб. И самое обычное пиво. Не с ядом скорпиона, ни с задницей змеи или ушами носорога. Самое простое, – повторил я упорно, – Если есть, пожалуйста, полный кувшин. Или даже два. И похолоднее.
В конце концов я занял одно из многих пустующих в заведении мест недалеко от стены, удачно отгороженной от остального зала длинными замусоленными тряпками. Ужин мне подали еще через четверть часа, принеся тарелки на залитом чем-то липким подносе. Помимо обычного хлеба и обычного пива, в трактире оказался самый обычный сыр, самые обычные ягоды, и самая обычная яичница. Ее я отведал с опаской, но, как выяснилось, куриц в Тонгенене держали тоже. Пиво было не такое свежее и не такое холодное, как я ожидал, так что заканчивал трапезу я в очень скверном настроении, злобно поглядывая на открывающийся вид за окном, где на черном небосводе срывались первые жемчужные звезды.
Шаги я услышал еще издали, и прекрасно осознал, что идут именно ко мне. Во-первых, ближайшие столики и лавки были пусты, во-вторых, эти шаги очень отличались от тяжелой поступи трактирщика и торопливой беготни его двух помощниц. Шаги были вкрадчивые и легкие.
Друзей я здесь не имел, жнецов поблизости небыло, соответственно ожидать кого-то с добрыми намерениями никак не входило в мои планы.
Я расстегнул куртку, откинул полу, чтобы удобнее было доставать серп, и снова принялся за пиво, поглядывая поверх глиняной кружки на зал. Шаги зазвучали еще ближе, и рядом со столом возникла высокая сутулая фигура, выряженная в длинную тогу с капюшоном, оставлявшим открытыми только бесцветные глаза. Взгляд незнакомца был внимательным, но абсолютно ничего не выражающим. Мертвым и пустым.
