Внешне капитан Штрассер меньше всего походил на матерого воздушного волка. Небольшого роста, с широко посаженными глазами и смешной козлиной бородкой, он скорее напоминал мелкого железнодорожного клерка. И только люди, хорошо знакомые с ним, понимали, насколько обманчива эта добродушная внешность. Капитан был знающим и жестким командиром. Начиная какое-нибудь дело, он отдавался ему с энтузиазмом, переходящим в одержимость. Штрассер не мог работать вполсилы и требовал того же от подчиненных. Кроме того, командир дивизиона не терпел малейших проявлений недисциплинированности или беспечности, что, учитывая в прямом смысле взрывоопасный характер его новой службы, было несомненным плюсом.
– Мы готовы к тому, чтобы превратить Лондон в руины, – уверенно заявил Штрассер.
– А что англичане?
– Система ПВО в очередной раз дала осечку. Из пяти самолетов, поднятых по тревоге, два разбились на посадке, а зенитные батареи стреляли «в белый свет, как в копеечку».
В Штрассере удивительным образом в равной степени уживались сентиментальность и жестокость. Наряду с крайней жестокостью к врагам Германии он являлся отличным семьянином, любителем Шумана и Брамса.
Мольтке, сдвинув брови, внимательно слушал вдохновенный доклад капитана, пока никак не выдавая своей реакции.
– Я бы хотел сказать, господин генерал, что цель бомбардировок Англии и Франции заключается не только в физическом разрушении ее военной промышленности и инфраструктуры, а в подрыве боевого духа противника, создании паники в тылу врага. Результаты налетов немецких воздушных кораблей оцениваются не только количественными показателями, – горели от возбуждения глаза Штрассера. – Чтобы отбиться даже от одиночного воздушного рейдера, англичанам придется попотеть.
– А именно?
– Строить новые аэродромы, отводить с фронта эскадрильи истребителей, так необходимые на Западном фронте, оборудовать прожекторные и звукоулавливающие станции, постоянно увеличивать число зенитных батарей, прикрывающих крупные города и центры военной промышленности. Соответственно мероприятия по затемнению нарушат ритмичность работы промышленности и транспорта, что негативно скажется на выпуске военной продукции. В обществе будет нарастать недовольство бессилием военных и их неспособностью предотвратить жертвы среди мирного населения, – развивал «сумасшедший капитан» свои идеи. – Моральный дух жителей столицы и крупных городов Англии упадет. Люди будут эвакуироваться на север страны или в сельскую местность. Еще немного, и в стане врага начнется самая настоящая паника.
– Потери? – Мольтке напоминал бухгалтера, скрупулезно учитывающего все.
– А что касается возможных потерь, так ни одно сражение не может быть выиграно без крови и жертв. К сожалению, в военных действиях это неизбежно, господин генерал. Но пока, как видите, их вообще не было. Я и мои подчиненные являются верными солдатами кайзера и готовы умереть, если это потребуется. Боевой дух в дивизионе воздушных кораблей необычайно высок, материальная часть находится в полном порядке!
Несмотря на такой натиск и приведенные факты, Мольтке, однако, был не слишком доволен. Слушая собеседника, начштаба взял лист бумаги и арифмометр и стал педантично подсчитывать, сколько стоит один вылет цеппелина.
– Я думаю придать большее значение зажигательным бомбам, наполненным бензолом, и сейчас разрабатываю операцию по сбросу шести тысяч десятикилограммовых бомб на Лондон с привлечением двадцати дирижаблей. Во время горения температура пламени достигает три тысячи градусов, что создает большие проблемы с их тушением, – выложил новый проект «сумасшедший капитан».
