– А ты не знаешь? – снисходительно ответил Бурцев.
– Что?
– Сколько такой пингвин в зоомагазине стоит?
– Сколько?
– Как минимум восемьсот бакинских!
– Да иди ты!
– Век воли не видать! А при правильном рационе он четыре раза в год по три яйца сносит. В книжке написано. Вот и посчитай!
Зинка даже и перемножать не стала. И так видно, что большие деньги.
Она подозрительно прищурилась:
– И ты что же, купил своего пингвина за восемьсот долларов?
– Я по случаю. Дешевле, – скромно сказал Бурцев. Зинка хмыкнула, но, посмотрев в глаза Бурцеву, опять
задумалась.
– Пингвину холод нужен, – напомнила она.
– Зимой на балконе будет жить. А летом – в холодильнике! – пояснил Бурцев.
Зинка рассмеялась, но ее глаза продолжали пытливо ощупывать лицо Бурцева. Несмотря ни на что, Зина привыкла считать Бурцева человеком неглупым и оборотистым. А может, он правду говорит? В наше время чего только не бывает!
– Иди ты! Трепло! – проговорила она. – А как он яйца высиживать будет – тоже на балконе?
Бурцев хмыкнул.
– Ты чего, Зин, маленькая? Да за такие бабки отдельного человека можно нанять, чтоб яйца высиживал! Прямо у себя на квартире. Или вон, в моем гараже, на электропечке.
Зинка наконец расхохоталась.
– Ну, Бурцев! Ну ты и трепло! За дурочку меня считаешь, да?
Лифт остановился на первом этаже, и двери отворились.
Бурцев пропустил Зину вперед и вышел вслед за ней.
– Кстати… – заметил он. – Моя-то – того… На курорт уехала… Так ты, это… Заглядывай как-нибудь… на рюмку чаю…
– Ты что, Бурцев! Опух? – возмутилась Зинка. – За кого ты меня принимаешь! Я с мужьями своих подруг шашни не развожу! Это, если хочешь знать, вообще последнее дело…
Бурцев пожал плечами: как знаешь, дело твое.
Вообще-то он ничего особенного не имел в виду. И сделал предложение Зине больше из приличия. Мы ж не папуасы какие-нибудь – остаться наедине с молодой незамужней женщиной и ей совсем ничего не предложить!…
– Тем более мы соседи, – продолжала рассуждать вслух Зина. – А как сказал классик, где живешь, там не спи!
Бурцев хотел было поинтересоваться, какой это классик так сказал, но не успел. Они вышли на крыльцо, и Зина остановилась как вкопанная.
У подъезда стояла элегантная иностранная машина, небольшая, но новенькая, с иголочки. За рулем скучал шофер в костюме и при галстуке. В машине нарядно светилась лампочками и стрелками приборная доска и едва слышно работал двигатель. Видимо, водитель, дожидавшийся кого-то, прогревал салон.
– Это он новенькую ждет. Из восьмой квартиры, – понизив голос, сообщила Зина. Она подхватила Бурцева под руку и двинулась вперед, мимо автомобиля. – Помнишь, там ремонт с перепланировкой полгода делали, а потом продали за бешеные тысячи.
Бурцев кивнул.
Они миновали машину и повернули к выходу из двора.
Проходя мимо помойки, они с Зиной спугнули немолодую женщину в очень приличном когда-то пальто и дешевых кроссовках. Женщина задержалась у помойки, заметив люстру, выброшенную кем-то после ремонта. Но увидев проходящих Бурцева и Зину, она покраснела и заторопилась прочь.
– Я теперь про эту новенькую все знаю. От Вальки Филиппенко, – сообщила Зинка, не обращая внимания на женщину. – Ей все это мужик оставил.
– Кому? Вальке?
– Какой Вальке! Девчонке из восьмой квартиры!
– Что – это?
– Все! Квартиру, машину, мебель. Да еще денег в банк положил, чтобы она каждый месяц себе ни в чем не отказывала.
– Ну и что?
– Что-что! – передразнила Зина. – Девчонке-то еще только двадцать пять, а у нее уже все есть. Представляешь?
