Сегодня ей выпадал реальный шанс поссориться со мной, ибо у меня было как раз подходящее настроение, чтобы облаять ее. Однако я назло старухе решил лишить ее удовольствия уже с утра поцапаться с кем-нибудь и отправился к остановке в обход дома, только бы не встречаться с хозяйкой двадцать второй квартиры.
Спустившись с горочки, я влез в стоявший на кольце полупустой троллейбус, который через пару минут благополучно тронулся в путь. Говорю «благополучно», потому что не знаю, как в вашем городе, а в нашем этот вид транспорта ходит отвратительно. Я не в плане интервала движения, здесь, понятно, на каждого пассажира не угодишь. У меня к трамвайно-троллейбусному парку иные претензии. То ли провода у нас в городе проложили не так, как нужно, то ли водители сплошь «чайники», но только с троллейбуса постоянно соскакивают «рога», и едут они с такой натугой и тяжеловесностью, будто вместо двигателя в них используется мускульная сила самих водителей.
Ехать до работы мне четыре остановки, но добирались мы до нужного мне места ровно столько, сколько понадобилось бы, чтобы до него добежать, что я иной раз, опаздывая, с успехом и проделывал. Выгрузившись на залитой солнцем остановке, я перешел дорогу и направился между домами к стадиону, на базе которого и функционировала наша спортшкола. Большая арка с надписью «Трактор» и два футбольных мяча с двух сторон от нее приветствовали меня, когда я, вынырнув из жилого массива, вышел на финишную прямую. Однако цветов, поздравлений и лаврового венка на пьедестале в конце пути мне не полагалось. Мне полагалась хорошая взбучка от завуча за прогулы, возможно, с объявлением выговора. Увольнение мне не грозило, потому что моя должность не такая уж синекура, за которой охотятся два десятка претендентов. Но до атаки завуча есть еще несколько минут, и за это время я успею внутренне к ней подготовиться.
Сразу же за воротами располагались здания спорткомплекса. Между ними еще одна громадная арка вела на футбольное поле. Справа находились спортивный городок и площадки кортового тенниса. К ним вели тенистые аллеи, по которым вечерами прогуливались молодые мамаши из близлежащих домов, а по утрам бегали трусцой старички и те, кто очень хочет похудеть. Я свернул влево, прошел по асфальтированной дорожке, проложенной вдоль крытого бассейна, обогнул гимнастический зал и нырнул в темноту фойе здания, отведенного для занятий по различным видам борьбы, восточных единоборств и бокса. Проделав сложный путь по сложной системе коридоров и переходов между залами, я оказался в длинном коридоре, оканчивавшемся залом для «вольников», «классиков» и самбистов. И вот она, долгожданная встреча с завучем!
Иван Сергеевич Колесников – между своими дядя Ваня – шестидесятипятилетний круглый, как колобок, мужчина. Он уже пять лет как на пенсии, но до сих пор не хочет покидать насиженного места. Сейчас, глядя на его крупную тяжеловесную фигуру, и не скажешь, что он когда-то был легкоатлетом. Сейчас он и ста метров пройти не может без передыху. Лицо у него широкое, с ноздреватой кожей, напоминает бульдожью, простите, морду, такое же отвислое и свирепое, а на носу и щеках синие и красные прожилки. Нрав, надо признать, тоже не кроткий. Но мужик дядя Ваня толковый и справедливый. Он никогда не дает нас, тренеров, в обиду перед членами всякого рода комиссий, которые так любят заглядывать к нам на огонек для проверки. А если потребуется, сам сдерет с нас шкуру с головы до пят. В общем, под горячую руку ему лучше не попадаться. И вот надо же так случиться, чтобы двери кабинета завуча находились в одном тупичке, что и двери моего спортивного зала. Само собой разумеется, мы с ним встретились, причем сразу, едва я ступил в коридор, а Колесников зачем-то вышел из своего кабинета с папкой под мышкой.
