– Бобер?
– Он построил запруду и сумел перехватить несколько финансовых потоков, которые шли к теневому правительству, – сказал директор Смит. – Два очень крупных промышленника неожиданно отказались перечислить министерству финансов очередной взнос, заявив, что они выходят из круга жертвователей, потому что нашли своим деньгам куда лучшее применение.
– Питерс? – изумленно спросил агент Джонсон.
– По их уверениям, именно он сделает нашу страну великой, – сказал директор Смит. – Снова.
– Э… Даже если допустить, что страна утратила часть своего величия, то как это положение может исправить мелкий проповедник из Алабамы?
– Он намерен баллотироваться в президенты, – сказал директор Смит. – В качестве независимого кандидата. По крайней мере, так считает министр финансов. И он буквально требует от нас, чтобы этого не произошло.
Агент Джонсон был поражен.
Он был в Алабаме, он видел Питерса, пусть большую часть времени и в бинокль, он видел его общину и был свидетелем чудес, которые творил новоявленный кандидат в президенты, и готов был признаться, что некоторые продемонстрированные способности пугают его до чертиков.
Но вот чего он не увидел в общине, так это больших денег. Большие деньги выглядят совсем не так.
Большие деньги любят тишину и высокие заборы. Или шум и выставленную напоказ роскошь. Амбициозные проекты и…
– Большая часть айсберга скрывается под водой, – напомнил ему директор Смит. – Всегда.
– То есть, какие-то люди отказались платить министерству финансов и все? – уточнил агент Джонсон. – И министерство просто… э… утерлось? Не попытавшись их переубедить?
– Разумеется, переговоры имели место, – сказал директор Смит. – Но они ни к чему не привели. Эти люди потеряны для нас навсегда. Более того, по крайней мере один из них пожертвовал все свое состояние Питерсу и удалился жить в его общину.
Агент Джонсон вспомнил бараки, в которых размещались прихожане, работающие на полях.
– Он как-то влияет на людей, да?
– Похоже, что он качественно промывает им мозги, – сказал директор Смит. – Мы не знаем, как. Возможно, демонстрирует им какие-то из своих чудес. Возможно, подчиняет их напрямую. Нам известно, что перед тем, как эти люди разорвали свои социальные контракты с теневым правительством, Питерс встречался с каждым из них лично. И еще у меня есть информация, что ни один из агентов, пытавшихся внедриться в общину, больше не выходил на связь. Хотя точно известно, что эти люди живы, здоровы и работают на процветание Питерса. Просто они больше не наши люди.
– Поэтому вы настаивали, чтобы мы работали с дистанции? – сообразил агент Джонсон. – Близкий контакт…
– Это стопроцентная потеря агента, – подтвердил директор Смит. – Теперь вы понимаете, насколько он опасен и как важно его устранить?
– По правде говоря, не до конца, Эллиот. Выстроенная система стабильна. Мы выстояли в период нескольких демократий, империи и в два периода анархии. Мы можем пережить восемь лет – два президентских срока – с кем угодно у руля. Даже если то будет моя полоумная тетушка Мэри или горилла из центрального зоопарка.
– При том непременном условии, что это горилла не будет посягать на наши деньги, – сказал директор Смит. – Раньше люди одной рукой платили налоги официальным властям, а другой – жертвовали на дела тени. Сейчас же Питерс посягнул на святое святых, на наши деньги, и сделал это еще до того, как стал сколько-нибудь значимой политической фигурой. Вы представляете, в какой хаос он может ввергнуть нашу систему, если мы позволим ему вырваться за пределы Алабамы?
