Я ни разу не был в этом кабинете. На стене у стола Петровича висели два больших рекламных плаката радиолокационных станций, которые делали на нашем заводе. И плакат с фотографиями ракет, самолётов и крупным заголовком: «СВКН – средства воздушно-космического нападения».
Этот кабинет, как оказалось, был проходной. Я увидел дверь, оббитую чёрной кожей, с табличкой, на которой было написано:
Уполномоченный Главного управления вооружений войск ПВО
Эта дверь открылась, – вошёл высокий мужчина средних лет, с короткой стрижкой, военной выправкой, в гражданском костюме. Он неожиданно тепло поздоровался с Андреем, – как с родственником, которого давно не видел.
– Надо поговорить! – он пригласил его в свой кабинет и обратился к женщине, печатающей на машинке: – Валя, организуй нам чаю!
Я с удивлением посмотрел на Андрея. Как он познакомился с ними? Что у них общего?! У нас – гражданское производство. У них – военное. Я даже не подозревал, что на заводе есть такой кабинет. А Андрея здесь все хорошо знали.
Петрович привёл нас в мастерскую, – затемнённое помещение с низким потолком, замасленным железным полом, металлообрабатывающими станками, стеллажами, нагруженными валами, шестернями, болванками.
– Серёга, мы опять насчёт станка, – сказал он моложавому парню, в замасленной спецовке, кирзовых ботинках, который работал за узким, высоким фрезерным станком.
– Как в прошлый раз? – Сергей недоверчиво посмотрел на Андрея.
– Я тогда не смог, – начал оправдываться тот. – В командировку послали. Закрутился с другими делами. Мы договаривались за семьдесят. Так, кажется?
– Был такой разговор.
– Год назад, – сказал другой токарь, пожилой мужчина с выцветшими глазами, изрезанный морщинами. Он выключил свой станок, погасил индивидуальное освещение, вытер руки о ветошь и подошёл к нам.
– Ладно вам год назад – полгода! Осенью подходил. Я понимаю, что цены выросли, и не возражаю. Договоримся. Сколько?
– Сколько возьмём? – пожилой мужчина внимательно посмотрел на Сергея.
– Вопрос интересный, Вова.
– А ты сам, сколько можешь дать? – к нам подошёл ещё один токарь, толстый мужик с круглым, гладким лицом, деловой, решительный. – Какие у тебя, так сказать, возможности?
– Назначьте цену, а там будет видно. Давайте сядем.
Они сели за стол у большого запылённого окна.
– Целый день на ногах, – продолжал Андрей, угощая всех сигаретами. – Покурить некогда. Сколько?
– А ты сам, сколько можешь дать?
– Вы назначьте цену.
– Сто пятьдесят рублей! – сказал толстый мужик.
Он запросил настолько большую цену, что она стала неожиданной даже для Сергея и Вовы: они удивленно посмотрели друг на друга и опустили головы, скрывая улыбку. Их устраивала эта цена. Они взяли бы и двести рублей, и триста, если бы Андрей согласился! Петрович тоже удивился. Он посмотрел на Андрея с вопросительной улыбкой. А тот курил спокойно, невозмутимо.
– Я тоже хотел работать токарем, – сказал он. – Когда учился в школе. Была такая мечта. У вас, какая основная работа?
– Каждый раз разная, – ответил Вова. – Штучная.
– Творческая у вас работа, – согласился Андрей. – День за днем шлёпать одно и то же неинтересно. Правильно?
– Кому как.
– Сколько хотите за станок?
– Сказали же, сто пятьдесят рублей! – сказал капризно толстый мужик.
– А не дорого?
– Ты зайди в магазин, – посмотри, сколько они стоят!
– За такие деньги я могу и в магазине купить. Я специально обратился к вам, чтобы подешевле. Ко мне тоже люди обращаются насчёт ремонта телевизоров. Я же не деру с них, а по договоренности. Чтобы и людей не обидеть, и чтобы мне было хорошо.
