«И вы, моря…». Amers - страница 15
, которую автор перевода решил подчеркнуть, прибегнув к аллитерации: вдалеке ─ ливень ─ ливмя льющийся ─ переливчатый.
…Сердце твоё, [сердце] мужа, о, прохожий, этим вечером найдёт свой приют среди портового люда, словно светник, пламенеющий на носу чужеземного судна: <…> Ton cœur d’homme, ô passant, campera ce soir avec les gens du port, comme un chaudron de flammes rouges sur la proue étrangère <…> Свѣтникъ (см. свѣтъ в СД1) = плошка, латка, жирник, лампадка. Сущ. м. chaudron означает небольшую посудину, плошку с ручкой, в основном применяющуюся на кухне27.
II. От Мэтра звезд и навигации…
От Мэтра звёзд и навигации:
«Они назвали меня Тёмным, и моя речь была о море.
«Год, о котором говорю я, есть величайший Год; Море, к которому я обращаюсь с вопросом, есть величайшее из морей.
«Кланяемся берегам твоим, безрассудство, О, всевышнее Море желания…
«Хотя на суше состоянье моё достойно сожаления, однако на морях владенья мои огромны, а профит, по сводкам заморским, не поддаётся исчислению.
«Вечер, словно пашня, покрытая севами света
«Нас тянет к берегам великих Вод, словно Пожирательницу просвирников ─ к входу в свою пещеру,
Она, кого древние Мореплаватели в робах из белой кожи вместе с могучими баловнями судьбы, оруженосцами и свитконосцами, приближаясь к чёрной скале, известной своими ротондами, имели обыкновение приветствовать исполненной благоговения овацией.
«Я за вами пойду, Счислители! И за вами, Мэтры чисел!
«Божества, под покровом ночи козни свои украдкой творящие, ─ почище тех, кто промышляет морским разбоем?
«Биржи морской игроки, разжигающие ажиотаж выгоды своей ради, счастливо пускаются в дальние спекуляции: без числа открываются всё новые пункты торговли ─ там, где с успехом налажено и активно поддерживается линейное судоходство…
«Год, названный гелиакальным и раскрывшийся в своих тысячах тысяч тысячелетий, не сравнить с тотальной всеобъемлемостью Моря, которое меня окружает. Бездна восхищает меня и погружение ─ божественное откровение.
«И не знающая родины звезда восходит к вершинам зелёного Века,
«А моя прерогатива в отношении моря ─ грезить для вас этою грёзой реальности… Они назвали меня Тёмным, а жил я в блеске лучей.»
***
«Тайна мира, не отставать! Ведь близок час, когда, наконец, штурвал из наших рук возьмут другие!… И увидел я, как в небесном часовом механизме скользят в священном елее огромных размеров сверкающие оболы,
«А чьи-то большие руки, словно лучащиеся добротой, открывают передо мной ненасытной мечты моей призрачные стези,
«И я не испугался виденья моего, но, доверчиво открываясь охватившему меня трепету, без страха и стеснения, с приличествующей раболепностью, предстал перед безграничной милостью.
«Преддверие веданья! Порог, за которым ─ сияние!… Ароматы вина, рожденье моё видевшего, ─ из того винограда, который давлен был совсем не здесь.
«Море само, словно нежданная овация! О, Море, пучина-согласница и заступница единственная наша!… Птичий крик над рифами, бриз, к престолу своему спешащий,
«И тень паруса скользит к пределам мечты…
«Я говорю, что некая звезда рвёт держащую её цепь в Небесных стойлах.
И не знающая родины звезда восходит к вершинам зелёного Века… Они назвали меня Тёмным, и моя речь была о море.»
***
«Кланяемся сказанному тобой, Кормчий. Это не для плотского ока, не для белого глаза, обрамлённого красными ресницами, который рисуют на планширах судов. Ищу удачу в предугожденьи вечернем и в голубой дымке, укрывшей хмельной разум аргуса там, где, среди рифообразующей флоры, словно пламя зелёного огня пробежит дыхание пророка.
Похожие книги
