– Тебе какой чай? – Родион выключил плиту и открыл дверцу кухонного шкафа. – Черный или… черный? – предложил он затруднительную в плане выбора альтернативу, в процессе спрашивания осознав, что никакого другого вида чая, кроме черного, у него нет.
– Мне, если можно, черный. Хотя нет, давай все-таки лучше черный, – поддержал специфический юмор товарища Эн.
– Йе-е-еп, короч… Рассказываю, – внезапно начал повествование Радик, разливая кипяток по предварительно заготовленным им чашкам. – Мы вчера клуб в Правобережном сняли под себя. Пипец. Были там фулл одни. И диджея ради нас оставили, йеп. Же-е-е-есть.
– Очень рациональное вложение денег. По всем канонам финансовой грамотности. Прям как 21 Savage завещал, – оценил показательно-поучительную историю Сапожников.
– Да, охерительные эмоции, йеп, лютейший вайб. Четко время с пацанами провели.
Отъявленный тусовщик подал на стол чай, предоставив в угощение к нему несколько пылившихся в целлофановом пакете еще с позапрошлого года лимонных конфет «Цитрон», и с упоением продолжил хвастливый рассказ о собственных героических похождениях:
– В Правобережном, так-то, о́лмост самый элитный клуб ин да си́ти. Там такие типы тусуют – йе-е-е-е-еп! Как в «Кэ́мэл», считай…
Оставшуюся часть истории Сапог за ненадобностью мудро предпочел не услышать, а только прослушать, молча попивая чай и закусывая старыми затвердевшими конфетами. С усердием изображая внимательного слушателя, он, тем не менее, настроился на одному ему известную волну и наглухо ушел в себя, пускай и не прекращая вдохновлять оратора.
Закончив рандомельское чаепитие, Энвидий встал, бегло зыркнул на часы и пришел к выводу, что светская высокоинтеллектуальная беседа непозволительно затянулась. Радик же, как было видно, определенно так не считал и, не переставая, словесно фонтанировал.
– Вот давай объективно, – не утихал болтун, ухитрявшийся одномоментно курить Айкос и запивать его чаем со сладостями. – Вот было бы у тебя, йеп, десять лямов баксов. Взял бы себе че-нить с «VVS»?
Вопрос: «Взял бы себе X?» (который, вероятно, служил своего рода экспресс-тестом на мгновенное определение уровня финансовой грамотности респондента), наряду с «Йеп», «Дура», «Дела, йеп, дела», «Ты прост не шаришь» и «А че так?», также входил в перечень эталонных речевых оборотов Рязанова из его собственной лексической палаты мер и весов.
– Это вообще что? – озадачился Сапожников, накидывая на плечи кожанку.
– Йе-е-е-е-еп, деревня-то-о-о… – разочаровался Амадеевич. – Это ла́кшери вещи с брюликами топ пробы.
– Не знаю, сомневаюсь.
– А че так?
– Не люблю напоказ выставлять богатство. Это цыганщина, как по мне, – сквозь зубы проскрипел Энвидий, снова услышав вопрос-триггер, от которого его всего коробило.
– Дура, прост фле́ксить не умеешь, йеп. Так и скажи.
Сапог закатил глаза и безмолвно прошествовал в коридор, где в две шеренги делили эспланаду перед шкафом-купе его изгрязнившиеся кроссовки и выставленные в ряд банки.
– Так. Ладно, короче. Погнал я, не буду тебя задерживать. Ты же вроде говорил, что тоже сейчас уходишь? – освежил память Сапожников, перед тем как обуться.
– Ага. Дела, йеп, дела! – бодро воскликнул круглосуточно занятый безработный.
– Давай. Танюхе привет передавай, – сказал Сапог, имея в виду девушку Родиона.
– Оке-е-е-й, – пообещал подошедший откланяться Радик. – Йеп, голова… ток ты это… подумай все-таки про майнинг-ферму. Норм тема, йеп.
