– Вот только что.
Она внимательно смотрела на меня и мне показалось, что у неё то ли в глазах, то ли в уголках губ затаилась усмешка.
– Давно ли ты причислил себя к талантливым недоумкам, как ты высказался?
Зазвонил телефон.
– Ответь, – сказала она, – мне не хочется вставать голой.
– Я могу принести.
– Говори сам.
Вот переплет – что мне говорить и как.
– Да?
– О, это ты? – спросил мужской голос.
– А что, это странно?
– Не то чтобы странно, но неожиданно. А где Анна?
– Не хочет вставать.
– Передай ей телефон или скажи, что сегодня все отменяется по причине болезни Штанмайера. Мне только что сообщил его врач, что дела у него не очень радужные и ему отменили все встречи на ближайшие дни.
– Постой, передаю телефон, – я отдал телефон и испытал огромное облегчение от того, что не будет встречи и разговоров. Наверное, на моём лице отразилась радость, ибо она, выслушав сообщение, посмотрела на меня как-то брезгливо. И я понял, что она опять увидела того Мишеля, кто причинял ей страдания.
А я просто обрадовался тому, что мне не надо будет разгадывать ребусы и догадываться, кому и что я должен сказать и кто это будет ужинать вместе с нами. Господи, что же мне делать… Я смотрел на неё, сидевшую на кровати и пытающуюся скрыть слёзы в глазах и натягивающую простыню на голое тело, словно это могло защитить ее.
– Почему ты боишься меня?..
– Ты просто страшный человек, Мишель. Ты прекрасно знаешь, как я любила тебя…
– Любила? Да ты и сейчас любишь меня. Не надо скрывать это от себя…
– Нет, мой милый, все это прошло… Но иногда просто вспоминается, как я верила тебе и жила, наслаждаясь тем счастьем, которое сама нафантазировала. Я изменилась. А вот ты всегда остаешься самим собой. Хотя иногда ты пытаешься показаться другим, как это было некоторое время назад.
– А я действительно другой. И мне совсем не хочется сегодня ни с кем ужинать, и видеть я не хочу никого, кроме тебя и давай начнём наш процесс расставания с того, что я отдам тебе все, кроме своей любви к тебе, это останется мне – и я буду вспоминать, как гладил твои руки и целовал твои колени, как это было несколько минут назад. Ты увидела радость на моём лице и решила, что я опять что- то выиграл в своих проделках?
Говоря все это, я не контролировал поток слов, они рождались сами, как рождалось все то, что давало мне возможность существовать в это время в этом месте, где я не знаю, был ли я, и кем я был.
– Ты опять несешь какой-то бред, ибо прекрасно знаешь, что никогда не разведешься со мной. Зачем пустые слова?
Мною вдруг овладело такое жуткое состояние и тоска от того, что я совсем один в этом мире, один без мыслей и памяти о прошлом, и у меня нет будущего, нет ничего, кроме этой женщины, для которой я что-то значил, для которой я был в прошлом и есть в настоящем, и для которой я буду в будущем… Она это я… Я это она… МишельАнна… АннаМишель…
Наверное, на моём лице она увидела такое, что ее очень удивило и в глазах вдруг вспыхнула какая – то радость, и они посветлели… Как интересно менялся цвет ее глаз, нет даже не цвет, он оставался таким же зелено-голубым, просто в одно мгновение они вдруг были как светло-зеленое море у берега и потом становились тёмно-синими как море вдали от берега. Что ты же ты делаешь со мной, Анна. Я не знал и не знаю тебя, но во мне росла и увеличивалась, давила и не давала мне дышать такая нежность к тебе… Я вдруг услышал самого себя и понял, что произношу эти слова вслух. Эх, если бы у меня была возможность куда-то уйти, я просто закрыл бы за собой дверь…
