— С-с-сдурел, что ли?! П-п-пошёл вон отсюда! — провизжала, заикаясь.
Несмотря на худощавое телосложение, от парня исходила сила и какая-то пугающая дикость. Он зыркнул на мачеху, прищурив серые глаза, качнул головой с очень коротко подстриженными светлыми волосами, и она замолчала.
— Его-ор!!! Ты чего там застрял? — послышались с улицы крики и звуки клаксонов. — Погнали! Восемнадцать тебе не каждый день исполняется!
Он перевёл взгляд на девочку. Стоит, дрожит, вытянулась вся, а глазищи голубые горят.
— А ты, мелкий дохлик, рычи и действуй! — наклонился и сунул ей поднятое с травы коромысло, которым она не пользовалась, потому что оно слишком давило на худые плечи, ловчее было в руке ведро нести. — Хватай что под рукой и бей. Пусть тебе достанется. Но и от тебя достанется! В следующий раз побоятся тронуть. А то, что ты в два раза меньше и ненормальная такая, здорового лба сильнее отпугнёт — решит, что ты без башни или психованная, такие и глаза выцарапать могут. Страх, он порой побеждает силу.
Ещё раз глянул на замершую мачеху и ушёл, бросив напоследок:
— Запоминай, Жихарка, если выжить захочешь.
И она запомнила.
3. 3 глава. Самостоятельно
С того дня, после непривычного наставления случайного свидетеля, Аня никому не давала спуску. Мачеха стала её побаиваться. Корчила недовольную мину, продолжала выдавать задания, бурчала, попрекала, но ограничивалась словами и не применяла никаких физических воздействий. Помнила дикий взгляд маленького зверёныша, который точно был готов замахнуться тяжёлым коромыслом и приложить им её куда придётся.
Аня совсем коротко остригла волосы, чтобы не мешали и не отвлекали лишний раз. Записалась в спортивную секцию общего физического развития при школе, легко бегала и прыгала. Правда, на канате и турнике долго висела мёртвым грузом, пока тренер не пригрозил по попе шлёпнуть для ускорения. Он же взялся отдельно учить девчонку приёмам самозащиты.
— Ты мелкая, Ань. Так сделай это своим преимуществом. Будь вёрткой, быстрой, учись просчитывать, проскальзывать, низом уходить и сбивать противника с ожидаемого пути.
С Васькой они по очереди метали в лесу ножи. Выбирали мишень — то кольца на спиле старого пня, то пятно на стволе дерева, — каждый раз усложняя цели и подначивая друг друга. Собирали и приносили разные банки, расставляли их на корягах и нижних толстых ветках и стреляли на меткость. Сначала из рогаток и самодельных луков, а как подросли, перешли на настоящие ружья.
С четырнадцати лет Аня ходила на охоту с дядей Колей, в зайцев и уток попадала без промаха. Приносила гордо, как добытый в бою трофей, и помогала Марьмихалне их ощипывать и потрошить.
Однажды Алка заплакала, увидев маленького щенка, попавшего под машину. Аня бережно собрала разбитое тельце в пакет. Они вместе похоронили его в старой обувной коробке на склоне берега реки, обложили холмик камешками и засыпали белыми головками кашки.
— Тебе же жалко этого пёсика? — всхлипывала младшая девочка, уткнувшись в плечо Ани.
— Очень, — шмыгнула носом старшая.
Принёсший лопату и оставшийся с ними Димка отвернулся к воде.
— Как ты можешь плакать о щенке и сама же убивать уточек и заек? — подняла к Ане опухшие глаза девчушка.
— Аленькая, это такой закон жизни. На выживание. Собаки охотятся с человеком вместе на тех же уток. Просто для развлечения я никого убивать не буду. Но добью ту же собаку, если у неё не будет шансов выжить. Похороню, как этого безымянного бедолагу. И накостыляю тому, кто его сбил, если узнаю.
