«Старая лиса, – он неприязненно вспоминал свой разговор с ребе. – Что он от меня хочет? Я не могу надоедать герцогу и принимать на себя его недовольство и гнев. Все, хватит! Они сами по себе, а я сам по себе», – решил он, уже подъехав к крыльцу своего нового, красивого и просторного дома. На пороге, тревожно переминаясь с ноги на ногу, поджидал его управитель.
– Господин! Господин! – Стал кричать тот, не дождавшись, пока Иосиф спешится.
– Господин! Вас вызывают к герцогу!
– Когда? – Иосиф напрягся всем своим существом.
– Уже, сейчас! – Закатив глаза, лепетал управитель.
Иосиф круто развернул коня и помчался во весь дух, уже не слыша продолжающего что-то кричать ему вслед слугу.
В приемном зале собрались все члены городского Совета. Иосиф влетел в помещение, на ходу бормоча извинения.
– Ты заставляешь себя ждать! – Герцог был в особенно дурном настроении: после вчерашнего гуся, залитого десятком кружек ядреного пива, внутри горело, как в аду. И в этом были виноваты все, в том числе и Иосиф.
– Ты заставляешь себя ждать, – еще раз сказал герцог и кивнул головой члену Магистрата – главе гильдии писарей. Тот быстро встал, с шумом отодвинув массивный стул и медленно, с выражением, стал читать развернутый свиток.
– Решением Малого Совета города Кельн, утвержденным его высочеством господином герцогом Герхардом, – писарь поклонился в сторону герцога, – в соответствии с принципами терпимости и человеколюбия, завещанными нам Господом Иисусом Христом – евреям, беженцам из Испании предоставляется убежище в городе Кельне на следующих условиях:
– за право вечного поселения и предоставление имущественных привилегий должно быть уплачено казне – сто гульденов за каждого взрослого и пятьдесят гульденов за ребенка, не достигшего тринадцати лет;
– для проживания, строительства домов, школ, синагог и прочего выделяется место на южной окраине города Кельна, ранее служившее площадью для рыцарских турниров;
– строительство домов и других сооружений должно осуществляться в соответствии с нормами и правилами, принятыми в городе Кельне;
– территория закрепляется за еврейской общиной в вечное пользование и должна быть отделена от остальной части города и содержаться в чистоте и порядке;
– поселение евреев вне обозначенной территории строго запрещается, кроме лиц, имеющих на то специальное разрешение;
– евреи, изъявившие желание заниматься ремеслами и торговлей, должны получить на это специальное разрешение, за которое подлежит уплате налог, устанавливаемый соответствующей гильдией;
– евреям разрешается свободно отправлять религиозные обряды, соблюдать праздники и традиции, за что ежегодно уплачивать казне налог в сумме две тысячи гульденов;
– евреям строго запрещается находиться за территорией поселения позднее десяти часов вечера и ранее шести часов утра;
– евреям строго запрещается покидать территорию поселения во время христианских праздников и религиозных шествий;
– евреям запрещается нанимать на работу и в услужение жителей города Кельна, равно как и других правоверных христиан…
Иосиф уже не слушал старательно, с пафосом говорившего писаря.
«Слава Богу! – внутренне ликовал он, оставаясь внешне беспристрастным. – Слава Богу! Разрешили! Свершилось! Иосифу были безразличны условия, выдвигаемые к евреям; ему было все равно, сколько надо платить и за что».
«Это уже не моя проблема», – думал Иосиф. Даже ограничения в правах не смущали его. Иосиф знал из тысячелетнего опыта, что евреи здесь, в Германии, как и их далекие предки в Египте и в Вавилоне, спустя короткое время добьются всего того, что необходимо, чтобы сделать свою жизнь достойной…
