– Когда я рожала, то в палате нас было шестеро, – говорила мать. – И трое родили Наташек. А тут пришел отец и предложил имя – Инга. Мне понравилось, ты будешь чувствовать, что надо тянуться за своим именем, соответствовать ему! Женщина с именем Инга не может быть алкоголичкой и выносить помойное ведро в рваном пальто с клочьями ваты, торчащими из прорех.
– И потом, Инга – всегда Инга! – говорил отец. – Татьяна может быть Танькой, Елена – Ленкой, а Инга и в семь лет Инга, и в семьдесят!
Однажды Танька поймала Ингу в школьном коридоре, взяла под руку и утащила к лестнице – подальше от любопытных глаз.
– Я тут книжку прочитала! – сказала Танька ей на ухо, показывая что-то завернутое в газету. – Она почти запретная, всего одна в нашей библиотеке, мне ее Марья Степановна по знакомству дала на два дня. Я две ночи читала, оторваться не могла.
– А что за книга?
– Это про женщину, которой предложили стать ведьмой, а потом сделали королевой. Представляешь! Надо быть просто очень красивой, и тебя сделают ведьмой.
– Бред какой-то, – пожала плечами Инга. – Я, например, не хочу быть ведьмой.
– Ну ты дура что ли! – зашипела Танька. – Ведьмы летать могут. Хочешь на метле, хочешь на половой щетке! Я бы прямо сейчас села на щетку и улетела отсюда. У тебя дома все спокойно, а мы с матерью гадаем, придет отец пьяный или нет. Хотя он и трезвый тяжелый. Начинает гундеть про власть народам и землю крестьянам, да и меня начнет учить, как надо жить. Пьяный хоть упадет на диван и спит до утра.
– Я понимаю, но ведьмой быть не хочу. Я хочу быть журналистом.
– Ну и будь! – рассердилась Танька. – А книгу я тебе все равно дам почитать на два дня. Я Марье Степановне скажу, что не успела дочитать. Она добрая, простит.
Танька протянула Инге книгу. «Мастер и Маргарита» – прочитала Инга на обложке.
– Мастер – это полный козел и ботаник! – заявила Танька. – За что его Маргарита полюбила – не знаю. Ты можешь сразу начинать с того, как Маргарите волшебный крем подарили. Там еще история всякая, ты ее тоже пропускай.
– Сказка все это, – сказала Инга, листая книгу. – Сатана, ведьма, бал, королева, кот какой-то…
– Это не сказка, – прошептала Танька. – Там про полнолуние… Я тебе по секрету скажу, что когда полнолуние, то я спать не могу, стою у окна и кажется мне, что лечу куда-то… Я как прочитала, то сразу подумала, что это книга про меня.
– Ну, ладно, – улыбнулась Инга. – Если про тебя, то я почитаю. Через два дня верну.
Под утро Инга закрыла книгу и прошептала: «Нет, Танька, это не про тебя, это про меня!».
Инга опять открыла книгу и, полистав страницы, нашла слова: «Как причудливо тасуется колода! Кровь!». Взяв с тумбочки зеркальце, Инга долго смотрела на свои глаза, нос, распухшие губы, которые она беспощадно кусала, когда читала книгу. Потом потушила лампу, встала с кровати и тихонько, чтобы не разбудить сопящего Сережку, подошла к окну. По небу плыли желтые ночные облака, где-то за ними была луна, но сейчас вместо нее только светлое пятно. Инга вдруг почувствовала, как забилось ее сердце. Оглянувшись на спящего Сережку, она подошла к шкафу, где в одну из дверок было вделано большое зеркало, и сняла ночную рубашку. Зеркало отражало стройную фигурку, с набухшими грудками, с темными растрепанными волосами, огромными, чуть блестевшими глазами. Инга приподнялась на цыпочки, глубоко вздохнула, заложила руки за голову, закрыла глаза и представила себя в полете над ночными облаками, в серебряном свете луны, среди мерцающих звезд.
