– Часов пять, – ответила Нэлл Хойту.
– А вы проверяли ее рекомендации? – спросил он.
– Да.
– А вы проверили ее биографию на наличие криминального прошлого?
– Нет.
– Нет? Хм, очень интересно.
– Да?
– У меня жена однажды решила нанять няню. – Он гордо посмотрел на Шварца. – Вы бы знали, что она устроила, проверяла биографии этих женщин вдоль и поперек. Я ей сказал, пусть работает в ФБР, а я дома посижу. – Он снова посмотрел на Нэлл. – Но разве она не права? Ведь ужасные вещи могут случиться, бывает, такого начитаешься.
– У меня не было повода волноваться, – сказала Нэлл. – Не слыхала еще о преступнике, который может исполнить «Малютку паучка» на двух языках. Но это только мое мнение, может, мне одной так кажется.
– А вы осознаете, на каком основании она находится в США?
– На каком основании? – Нэлл помолчала, стараясь не смотреть на Себастьяна. – Мы об этом не говорили.
Себастьян сел на диван рядом с Нэлл, ту затошнило от движения подушек.
– Не понимаю, – сказал Себастьян, подаваясь вперед, положив руки на колени. – На каком основании вы задаете ей все эти вопросы? Не думаете же вы, что Альма как-то замешана в этой истории?
– Просто пытаемся расставить все точки над «i», – Хойт усмехнулся и посмотрел в блокнот. – А когда вы были в баре, вы ничего странного не заметили? Может, рядом с вами был кто-то подозрительный?
– Нет, мы держались своей компанией. Мы сидели на веранде
– А Уинни все время была с вами?
И вдруг Нэлл вспомнила. Вспомнила, как стояла у раковины в женском туалете, где воняло мочой и хлоркой. Она пила воду из-под крана, в глазах было мутно. Она увидела в зеркале, что за ней стоит какая-то тень.
– Миссис Мэйки?
– Мы просидели там около часа, мне кажется, потом Уинни пошла к бару. – Она чувствовала, как ее голос отдавался в голове. – И с ней Одди. Потом ее никто не видел.
– Это одна из участниц вашей группы?
– Нет. Он мужчина, отец.
Она как будто вновь почувствовала, как кто-то схватил ее, потянул за футболку, впился в плечо. Почувствовала у шеи горячее дыхание.
Шварц снова поднял брови:
– Отец? В группе для матерей?
– Да. Думаю, он гей.
Он кивнул, а Хойт что-то записал в блокнот:
– Одди? Какое интересное имя, он что, иностранец?
– Да вроде нет. Это прозвище. Я его так назвала на одной из первых встреч. Он среди нас, женщин, один-единственный парень, вот я и назвала его «Одди». Все быстро привыкли к этому прозвищу. Я, честно говоря, не помню, как его зовут на самом деле. Не знаю, как другие, но, думаю, никто не помнит.
Себастьян издал нервный смешок и взял Нэлл за руку:
– Она удивительно плохо запоминает имена.
– Могу я отойти на секундочку? Мне нужно в сортир.
Нэлл встала, опершись Себастьяну на плечо, чтобы удержать равновесие, прошла в их спальню, вошла в ванную, закрыла за собой дверь и посмотрела в зеркало. Это был сон. Это точно был сон.
Она присела на пол возле туалета. Ей уже несколько лет не снились кошмары, от которых она раньше просыпалась почти каждую ночь. В них ее преследовали. Поджидали за углом. Наверное, это опять кошмар. Если бы с ней в туалете кто-то был и трогал ее, она бы запомнила.
Она услышала, что Беатрис заплакала. Кто-то постучал в дверь. Это был Себастьян:
– Нэлл, все в порядке?
Она посмотрела пол, там валялась скомканная вчерашняя рубашка. Себастьян постучал сильнее.
– Сейчас иду.
Нэлл подняла рубашку. Она была порвана вдоль шва на правом плече.
