Идеальное алиби - страница 13

– Да, конечно, – снова говорит Клоуз как заведённый. – Думаю, это правда нужно обсудить.

Он твёрдым шагом заходит в дом, оставляя за собой грязные следы и пачкая чистый пол в доме своей мокрой после уличных луж толстой подошвой армейских ботинок, но Виоле сейчас не до того, а Виктору откровенно плевать, потому что не его это забота – дом надраивать.

Виктор придерживает маму за плечи, которая в состоянии шока озиралась по сторонам, будто видит этот дом первый раз в жизни.

– В гостиную, пожалуйста, – сообщил Виктор, кивая в сторону крохотной комнатки, в которой было много старой мебели и мало места: толком негде развернуться.

– Благодарю, – ответствует полицейский и встаёт рядом с маленьким диваном прямо перед телевизором.

Виктор заводит в комнату маму и подталкивает её к дивану, та послушно садится, но всё ещё не говорит ни слова.

– Садитесь, пожалуйста, – предлагает Виктор полицейскому, но Клоуз решительно качает головой.

– Спасибо, я постою, – сухо говорит он уже без прежних доброты и понимания в голосе, потому что ему надоела прелюдия. Он не любил резко начинать разговоры с людьми, ему нравилось потихоньку, постепенно подводить людей к главной теме их разговора, дабы не сильно их шокировать, но то, что происходило сейчас – уже переходило все границы.

– Хорошо, – соглашается Виктор. Он тоже остаётся стоять, на диване сидит только Виола, бездумно вперившись взглядом в чёрный экран выключенного телевизора.

– Вас подозревают в убийстве, – повторяет Клоуз, будто напоминая о причине своего нахождения здесь.

– Я понял, – задумчиво произносит Виктор, кое-как сдерживаясь, чтобы не спросить, в каком убийстве именно.

– Должно быть, Вы уже слышали об убийстве недалеко от Уиндмил-стрит?

«Да, слышал» – хочется сказать Виктору первые мгновения, но у него несколько другие намерения.

– Как не слышал, – тяжело вздыхает Виктор, скрестив руки на груди. – Слышал, конечно, – продолжает он чуть погодя. – Это мой бывший одногруппник тогда умер. Мы учились вместе в Лондонской школе экономики и политических наук.

– Сожалею, – безэмоционально произнёс Клоуз, во второй раз касаясь кончиками пальцев своей шляпы. Это немного уже начало раздражать Виктора, но виду он не подал.

– Мне бы этого убийцу, уж я бы ему… – грозится Виктор, помахав в воздухе рукой, плотно сжатой в кулак.

– Понимаю, – кивает Клоуз, затем поворачивается к Виоле. – Миссис Элфорд, – зовёт он её, женщина словно приходит в себя, когда слышит обращение к ней. – Миссис Элфорд, – повторяет он, видя то, как глаза женщины заметно яснеют.

– Да-да, слушаю Вас, – сипло откликается она и поднимает голову, чтобы встретиться взглядом с полицейским во время разговора.

– Где был Виктор тринадцатого августа? – спросил Клоуз, незаметно включая диктофон в глубоком кармане своих брюк.

– Ой, милый мой, у меня так плохо с датами, – пожаловалась она, потирая переносицу. – Другое бы что-то спросил у меня, я бы, может, и ответила…

– Это очень важно, миссис Элфорд, – настойчиво говорит Клоуз, и Виктору не нравится его тон. Он бы так сейчас и прирезал его на месте, вот только мама рядом, а его мама, к сожалению, человек, который может и проболтаться. Пусть и неспециально, но Виктору-то, если его посадят, от этой неспециальности ни холодно ни жарко. С их деньгами она его вытащить не сможет, к сожалению. – Постарайтесь вспомнить, пожалуйста, – просит Клоуз, и если только слышать голос, но не знать, что это говорит полицейский, этого парня могло бы стать жаль.