Идеальное лекарство. Записки врача о беге - страница 2

Тогда мир казался таким огромным. В 1991 году, во время войны в Персидском заливе, я сидел на уроке в Международной школе на Бали, просматривая номер журнала Time, в котором подробно описывались типы реактивных самолетов и ракет, направленных против режима Саддама Хусейна. Я испытывал смутное чувство беспокойства, зная, что где-то в мире идет война, но у нас не было новостного канала, поэтому у меня сложилось лишь неясное представление о том, что это значит.

Когда мне было восемь лет, моя семья переехала в Танзанию, и всю начальную школу я носился как неистовый. Я помню, как мчался вниз по небольшому холму рядом со школой в компании мальчиков и девочек. Мы учились делать переднее сальто, вставая в стойку на руках, а затем переворачиваясь на ноги. Мне это казалось невероятным подвигом, но другие продвинулись еще дальше. Двое моих друзей – два мальчика-близнеца – смогли проделать переднее сальто, не касаясь руками земли. Удивляя нас еще больше, эти сорвиголовы выполняли обратные сальто. Я ограничивался передними.

В Танзании мы часто путешествовали, все сильнее удаляясь от нашего дома в столице Дар-эс-Саламе. Мои родители и два брата садились в наш белый кроссовер и отправлялись на север, в сторону Кении. Мы исследовали Серенгети, кратер Нгоронгоро и гору Килиманджаро. Мы проехали через города Моши и Аруша, куда я вернулся двадцать лет спустя, будучи студентом-медиком. Однажды мы свернули с главной дороги, и шины начали взметать облака пыли. Отец продолжал вести машину, но видимость упала почти до нуля. Пыль стала проникать через вентиляционную систему, и я ощутил во рту песок, как будто лизал наждак. Внезапно в окна хлынул солнечный свет. Мы прорвались и прибыли в Олдувайское ущелье.

Наверное, тем утром родители рассказывали, куда мы собираемся, но для меня это ничего на значило. Как они могли объяснить десятилетнему ребенку смысл зарождения человечества? Даже сегодня мои самые яркие воспоминания о том дне – это поездка через фонтан песка и грязи и темнота внутри машины. Но еще я помню высившийся над землей поперечно исчерченный монолит из грязи и камня, и его слои представляются моему разуму слоями времени.

Почти два миллиона лет назад здесь был Homo habilis, которого сменил Homo erectus, а в последние семнадцать тысяч лет заправлял Homo sapiens. Тот день в Олдувайском ущелье вспоминался мне бесчисленное количество раз, когда я изучал биологию, медицину и историю нашего вида.

Олдувайское ущелье внушило мне раннее и глубокое понимание факта, что современный человек – это продукт миллионов лет эволюции в африканской саванне. Мы часто слышим, что у людей мозг каменного века.

Хотя общества, в которых живут современные люди, кардинально отличаются от обществ наших предков, тела не слишком изменились. Из-за этого нам трудно подстроиться под быстро меняющийся мир. Считается, что тревога – это следствие примитивных инстинктов, которые заставляют нас всегда быть начеку в ожидании угроз. Ожирение вызвано стремлением есть много жирных и сладких питательных веществ.

В Олдувайском ущелье страх перед угрозами и стремление потреблять как можно больше высокоэнергетической пищи были полезны для адаптации. В самом деле! Они были необходимы для выживания. В современном Шанхае или Нью-Йорке они не только менее полезны, но и приводят к преждевременной смерти.

Хотя объяснение проблем, с которыми сталкиваются современные люди, часто слишком упрощенное.