А второстепенного персонажа вообще можно показать с помощью одного предложения. Например, я мог бы долго описывать внешность Веры, но куда проще будет сказать, что она выглядит как Моника Беллуччи в роли Клеопатры из фильма про Астерикса и Обеликса. Мало кто сейчас вспомнит сам фильм, но образ этой красавицы забыть невозможно: он сразу всплывает перед глазами. А даже если читатель и не смотрел конкретно эту картину, то актрису-то уж точно знает.
Но все же литература – это не кино, поэтому я предпочитаю давать героям лишь несколько характерных черт, а воображение читателя дорисует весь образ.
Что ж… Кажется, я увлекся.
Итак, лицо, шея, руки и отчасти грудь у меня были в крови. Запачканную одежду я снял и бросил к трупу. Что делать дальше, сообразил не сразу, но и в панику и отупение не впал.
Бесцельно побродив в раздумьях по квартире, я откопал в ящике с инструментами старые рабочие перчатки, вернулся в ванную, умылся над раковиной и вытерся большим банным полотенцем, которое расстелил на полу, сгрузив на него свои вещи. Одежду, стянутую с курьера, бросил туда же, предварительно выпотрошив карманы. Паренек оказался довольно легким и компактным, так что особых сложностей во время манипуляций не вызывал.
Его телефон, наушники, электронные часы и пауэрбанк я сложил в тканевую сумку для покупок и на разделочной доске размолол в кашу обухом все того же смертоносного топорика. Визитницу, «Подорожник» и банковскую карту порезал ножницами, которые вместе со всем этим «мусором» и топориком запихал в окровавленные вещи. Сверху водрузил чугунную советскую гирю на двадцать четыре килограмма (меньше не было) и замотал полотенцем так, чтобы ручка торчала сверху. Для надежности прошелся вокруг скотчем.
Но стоило мне отойти от этой кровавой «капусты», как я осознал, что на руках у меня остались перчатки, в которых я производил все манипуляции.
Еще раз умывшись, я вытерся сам и обтер все поверхности, где могла быть кровь, другим полотенцем, которое вместе с перчатками намотал на и так уже немаленькую конструкцию. Сверху я закрепил все это еще несколькими слоями скотча, предварительно надев новые перчатки.
Натянув черные спортивные штаны и темную олимпийку, я достал из шкафа бутылку самбуки, подаренную нам на какой-то праздник, и сделал пару глотков из горла. Что-то сладкое и невразумительное, но бодрит. То, что надо сейчас.
В кармашке короба-рюкзака я нашел запечатанные резиновые перчатки и маску. Вот оно: лучшая маскировка, которую можно придумать. Я надел их, накинул желтый курьерский плащ с капюшоном и старую черную шапку, которую носил еще в молодости.
Но только я схватился за ручку гири, как вдруг сообразил, что на ней самой могли остаться мои отпечатки. Да, шанс, что ее найдут, невелик, но рисковать было нельзя. Пришлось заново разматывать, оттирать улики и упаковывать, расходуя остатки скотча.
Кое-как я запихнул всю эту конструкцию в короб, но вешать за спину не решился: лямки могли оторваться. Пришлось нести в руках.
Когда я спустился во двор, почти сразу обнаружил видавший виды серебристый горный велосипед, прицепленный к ограждению вокруг палисадника.
Конечно же, я рассчитывал там его найти. Конечно же, я мог догадаться, что он будет привязан. Конечно же, я должен был заметить маленький ключик на связке, которую обнаружил в одном из карманов. Конечно же, нужно было сообразить раньше – но я не догадался, не заметил, не сообразил.
