Я двигаюсь расслаблено и раскрепощенно. Алкоголь сделал мое тело легким и пластичным, я чувствую себя уверенной и сексуальной. А еще я знаю, что бывший муж смотрит. Ему всегда нравилось смотреть, как я танцую. Есть в этом какое-то интимное таинство — танцевать для своего мужчины.
Не знаю почему, но мне хочется, чтобы он смотрел.
Смотрел и сожалел о том, кого потерял.
Прыскаю!
Во мне слишком много алкоголя, раз я начала говорить фразами из статуса В Контакте!
Плавно покачиваю бедрами в такт музыки, обнимая себя руками. Юлька выделывает непонятные «па», а потом приближается ко мне и кладет свои руки мне на ягодицы. Я принимаю ее игру и разворачиваюсь к ней спиной, начиная вращать бедрами. Юлька поглаживает мои ягодицы, а я закидываю руки и обнимаю ее за шею. Возможно, это выглядит вульгарно, но я пьяна и разведена, а, значит, мне все можно. И если уж грешить, то хотя бы наслаждаясь грехом.
Поворачиваю голову в сторону нашего столика и встречаюсь со взглядом Леона. Сейчас в его глазах нет былой теплоты и смешинки. Они, как грозовое стихийное небо, искаженное пугающей молнией.
— Девчонки, разрешите? – Вадим вклинивается между нами и начинает двигаться. Его движения похожи на танец папуаса: он приседает вверх-вниз на полусогнутых ногах, а руками пытается ухватить подругу за талию. Юлька смеется и уворачивается, но Вадим ловит ее, притягивает к себе и обнимает за талию.
Мне здесь больше нечего делать, да и былая расслабленность меняется головной болью и легкой тошнотой.
Иду к своему месту, еле волоча ноги и спотыкаясь.
На сегодня мне достаточно. Празднование моего развода в компании бывшего мужа можно считать оконченным.
Всем спасибо, все свободны.
Беру сумочку, достаю наличку и кладу на стол.
— Ты куда? – сощуренно спрашивает Леон.
— Домой.
— Деньги убери. Я заплачу, — Игнатов машет рукой пробегающему мимо официанту.
— Я в состоянии сама за себя заплатить, — включаю самодостаточную женщину, — ну если тебе очень хочется, и теперь некуда девать деньги… — подключаю к самодостаточной женщине обиженную и разведённую.
Леон усмехается, но решает галантно проглотить мою колкость. Он так делал всегда. Я колола, а он терпел.
— Не убегай, я провожу, — Леон встает и берет со спинки диванчика пиджак, осматривая стол, чтобы ничего не забыть.
— Зачем? — в недоумении спрашиваю.
— Я так хочу, — отвечает небрежно.
А я… я не хочу. Но об этом меня никто не спрашивает, когда, подхватив под локоть, мой бывший муж тянет меня на танцпол. Мы подходим ко все еще танцующим друзьям, и Леон о чем-то говорит на ухо Вадиму, не давая мне сбросить с предплечья его руку. Получив от поддатого друга кивок, мы протискиваемся между потными телами, а я пытаюсь сообразить, почему до сих пор не пресекла это тактильное взаимодействие.
5. 5. Леон
Мы выходим из душного бара на свежий майский воздух. Точнее, это я выволок сопротивляющуюся Агату на улицу, потому что моя компания в качестве ее сопровождающего — устраивать перестала. Теперь официально.
И это очередной напоминающий мне поджопник о том, что мы все-таки сделали это.
Мы развелись.
Ночами еще прохладно, и Агата ежится под порывами прохладного ветра. На ней, кроме короткого черного лоскута, ничего нет. Она обнимает себя за плечи, слегка покачиваясь на высоких каблуках. Тушь размазалась, оставляя немилые разводы вокруг глаз, а ее светлые мелированные волосы растрепались во все стороны. Агата редко бывает такой, вероятно, ее внутренняя Богиня уснула под действием текилы.
