Наверное, кто-то святой увидел мои мучения и сжалился надо мной, потому что в одно мгновение отрывается подъездная дверь и из нее показывается голова в косынке.
Этот кто-то является нашей соседкой со второго этажа, и она далеко не святая. Та еще главная сплетница района.
— Лень, ты, что ль? — вглядывается.
— Я! Я, баб Галь, открывайте, – натужно сиплю. Агата хоть и худая, но держать расслабленное тело одной рукой, знаете ли, ощутимо. При том, что я и сам не трезв.
Старушка широко открывает дверь и пропускает нас с Агатой.
— Что-то давно тебя не видно, сынок. Уезжал куда? – ну как же без вопросов. – А это Агатка, что ль? — баб Галя всматривается в лицо Агаты, у которой неэстетично открылся рот. Эх, сфотографировать бы, но третьей руки не имею.
— Она, баб Галь, — иду к лифту. — Ага, уезжал, на Кубу, – серьезно отвечаю, а самому ржать хочется неимоверно.
Бабулька оббегает меня спереди и нажимает кнопку лифта.
Вот спасибо, милый человек!
— А что это с ней? — вновь косится на открытый рот бывшей супруги.
— Так пьяная, – говорю, как есть. – Да еще и с мужиком левым застукал, — добавляю.
Я же должен получить компенсацию за все эти неудобства?
Баба Галя распахивает глаза и прижимает ладонь ко рту, осуждающе качая головой.
— Вот девки непутевые пошли. Мужик в Тверь, жена в дверь. Тьфу, срамота, — заключает.
Согласен.
Напоследок баб Галя бросает брезгливый взгляд на спящую Агату и направляется к лестнице, а я захожу в лифт.
Довольный результатом жму носом кнопку этажа и чувствую несказанное удовлетворение.
***
В квартире пахнет алкоголем и едой.
Двигаюсь в известном мне направлении спальни и укладываю спящую Богиню на кровать. Снимаю с нее туфли и свой пиджак, отношу вещи в прихожую, а потом иду в ванную мыть руки. Оглядываю помещение на наличие следов присутствия мужика: в стаканчике одна зубная щётка, а на полочках — куча бабских принадлежностей. Открываю навесной шкафчик и нахожу в нем мужской бальзам после бритья. Ожидаемо, меня должны напрячь найденные мужские улики, но я расплываюсь в широченной улыбке и удовлетворенно улетаю в воспоминания:
однажды я предложил Агате свой бальзам после бритья, когда закончился ее. После этой незатейливой услуги я часто стал замечать, что мой бальзам слишком быстро заканчивается, а от Агаты периодически попахивало ментолом и эвкалиптом. Мы лежали в постели, а меня накрывало стойким ощущением, будто я сплю с мужиком, а не с женой.
Прохожу в кухню и понимаю, почему в квартире стоит алкогольный фан: коробки с недоеденной пиццей свалены на столе, а на столешнице и в мусорном ведре — несколько бутылок вина. Вот, значит, как и где девчонки начали отмечать наш развод до приезда в «Галактику».
Убираю картон в мусорный мешок, собираю пустые бутылки, открываю окно, чтобы проветрить. Любопытство берет надо мной верх, и я заглядываю в холодильник: сыр, творожки, кефир, пачка фиников, колбасная нарезка, яйца и молоко. Не густо, но в репертуаре Агаты. В шкафах кастрюли и сковороды стоят так, как в последний раз расставил их я.
Было сложно не заметить, как жена… черт, бывшая жена похудела. Мои внутренности сжимаются в тугой узел, который давит в груди. Я чувствую себя скотским хозяином котенка, которого несколько лет отогревали, откармливали, а потом выбросили голодать и скитаться. Мне хочется взять эти чертовы кастрюли и наготовить еды для ее тощего, прозрачного тела.
