«Трагедия произошла этим вечером здесь, в Джерико, Нью-Йорк. Бет Хейз, жена известного соло-музыканта Ноа Хейза и риелтор, была найдена этим вечером мертвой в доме одного из своих клиентов. Предположительно ее обнаружили после того, как она не вернулась домой с показа этого дома на Прейджер Корт».
Женщина-репортер стояла перед широко раскинувшимся особняком, а вокруг нее вспыхивали и гасли красные и синие огни полицейских мигалок. Где-то на заднем плане в небе завис вертолет.
«Обстоятельства этой истории еще выясняются, власти пытаются установить, что произошло в ранние часы вечера этого четверга. Полиция настоятельно просит общественность сообщать любую информацию, способную помочь раскрытию дела. Я Жасмин Дельгадо, веду живой репортаж для ABC7 – из Нью-Йорка».
Стакан выскользнул у меня из руки и ударился об пол, разбившись на тысячу осколков.
Совсем как мое сердце.
Внезапно две сильных руки обхватили меня за талию, не давая упасть. Я даже и не сознавала, что падаю, пока мое обмякшее тело не выровняли и не подвели к барному стулу. Я села, словно в тумане, приглушенные голоса бессвязно бубнили у меня в ушах, а перед глазами возникло обеспокоенное лицо Томаса.
– Чтоб меня, Челси. Ты в порядке?
Нет. Я была не в порядке.
Меня обступили встревоженные посетители ресторана.
– Можно нам чертов стакан воды? – бросил Томас бармену. Затем вновь перевел внимание на меня. – Поговори со мной, красавица.
Я не могла говорить. Я могла лишь глазеть на экран, с которого на меня в ответ глядели фотографии Ноа и Бет. Глаза затуманили горячие слезы. Кожу закололо от невообразимого ужаса. Мое дико колотящееся сердце билось у меня в горле.
Я чувствовала тошноту. Головокружение.
Вокруг меня смыкалась тьма.
Ноа.
У меня возникло ощущение, что ничего теперь не будет так, как раньше…
Ноа
Ничто во всем свете не смогло бы как следует подготовить меня к тому дню, когда я нашел свою жену мертвой, лежащей в луже собственной крови.
Ничто не смогло бы подготовить меня к тому моменту, когда мне пришлось сказать своим детям, что их мама больше никогда не вернется домой.
Бет пырнули четырнадцать раз.
Четырнадцать гребаных раз.
Такое не забыть. Не будет ни исцеления, ни лучших времен. Оставалось лишь выживание.
А я должен был выжить. Теперь я был единственным родителем трех маленьких мальчиков. Я был всем, что у них осталось.
Прошло двадцать четыре часа с той секунды, когда я сделал кошмарное открытие, перевернувшее весь мой мир. Я сумел прожить двадцать четыре безжалостных часа. Сейчас я сидел на диване в своей гостиной, не в состоянии даже уложить в голове мысль о том, чтобы пойти в нашу спальню. Как я смогу спать на той кровати, зная, что Бет скоро навеки заснет под слоями голой земли? Простыни были пропитаны ее запахом. Ее подушка все еще пахла лилиями.
Мои глаза были сухими, а тяжелые веки царапали глазные яблоки при каждом вялом моргании. Я не спал уже больше тридцати семи часов, но сумел найти в себе силы принять душ. Я смотрел, как окрашивается красным вода, пока струи душа ошпаривали мою кожу. Засохшая кровь исчезла в сливном отверстии, и мне тоже хотелось исчезнуть. Мне хотелось просочиться в сырую подземную канализацию.
Там я буду к ней ближе.
Сэм свернулся калачиком на диване рядом со мной, а Кейден с Джереми лежали, укутанные одеялами, в своих кроватках наверху. Джереми был слишком мал, чтобы понять, что произошло. Кейден был сбит с толку и полон вопросов, на которые мне никогда не найти ответов, а Сэм был…
