Если и блефовать, то до конца. Старый лис идет ва-банк.
– Мне не нравится ваш тон, гражданин Скворцов.
– А мне ты не нравишься! Не забывайся, солдатик! За мной стоят слишком влиятельные люди, а ты, дубина, сейчас задерживаешь меня и тычешь стволом в лицо!
– Гражданин, Скво…
– Закрой пасть, гнида! Ты хоть немного представляешь, что я сделаю с тобой, а? Тебе, что, терять нечего?
Фагундас не на шутку разошелся, примерив образ царька Скворцова. Гонора у командира вдруг поубавилось. Даже солдаты опустили оружие. Репутация этого ублюдка сделала свое дело.
– Ладно-ладно, успокойтесь! Слушайте, я зря на вас наехал, извините. Я, и правда, не хочу проблем с СГО.
И старый лис срывает джекпот!
– Слушайте. Как я и сказал, нас обстреляли. И я думаю, что это были не психи.
Фагундас удивленно вскинул бровь.
– Как это понимать?
– Давайте так: я вам потом все объясню, Федор Дмитриевич. А сейчас… нам нужна ваша помощь.
– Вот как, да? А стволами в нас тыкали исключительно из благородных побуждений? И дорогу перекрыли тоже поэтому?
– Гражд… Нас преследовали. На машинах. Заднее колесо спустило, радиатор пробит…
– Ну так просто вызовите подкрепление, в чем проблема?
– Рация была в головной машине.
– Хочешь сказать, это мимо нее я проехал?
– Да.
Бой за спиной все не стихал. И, как будто бы, приближался. Плохой знак. Фагундасу нужно было как можно быстрее разрулить ситуацию, а иначе…
– Гражданин Скворцов, уважаемый, проводите нас.
– Куда?
– Ну, куда вы, туда и мы.
– Чего?
– Я, как командир, обязан спасти своих людей. Первую группу уже не сберег… – с грустью произнес военный.
Все настроение беседы развернулось на сто восемьдесят градусов. Еще секунду назад солдаты виделись нашим героям превосходящей силой, но внезапно оказалось, что нашелся кое-кто посильнее.
Командир сделал несколько шагов вперед. Он, как и его бойцы, был облачен в первоклассное боевое обмундирование: специальный защитный шлем, баллистические очки, кевларовый бронежилет со стальными пластинами, тактическая разгрузка со множеством карманов и подсумок, штаны с защитными наколенниками и высокие армейские ботинки. Хоть форма и не была новой и побывала уже не в одном сражении, но смотрелась куда лучше, чем обноски гарнизонных вояк.
Командир снял свой шлем, обнажив совсем молодое лицо. Парню, наверное, и двадцати лет еще не стукнуло. Он коротко стрижен и гладко выбрит, как подобает хорошему командиру. Глаза его полны боли, но он изо всех сил старается сохранить достоинство. Теперь хорошо видно, что ему пришлось очень тяжело. У Соньки точно такой же взгляд.
Теперь Фагундас начал понимать, почему они все сейчас оказались в этой нелепой ситуации. Парень уже был готов к повторному нападению, лишь заметив на горизонте черную Волгу. Даже готов был погибнуть. Наверное, уже с жизнью распрощался. Пытался запугать, показать свое бесстрашие. Но не столько перед незнакомцами, а сколько перед своими же людьми.
Старому совершенно не хотелось тащить военных за собой. Это слишком уж тяжкий груз, во всех смыслах. Тем паче, что там, куда он хотел отправиться, точно не оценят таких попутчиков.
Сонька тоже не горела желанием путешествовать с солдатами. За всю тяжелую жизнь в Кургане у нее уже сложилась четкая ассоциация их с тюремщиками, готовыми лишить всего за любую провинность. Хоть разумом она понимала, почему все устроено именно так, сердце ее отказывалось принимать такую реальность. Потому, рыжая готова кинуть вояк в любую минуту, скорее из личной неприязни, чем из практических соображений.
