Бродяжка тем временем сунул руку за голенище и извлёк наружу маленький, почти игрушечный ножик. Лезвие было тонким, словно на шило. С этим ножом Бродяжка стал прилаживаться к тростниковому стеблю.
– Эй, Андрис, Осберт, смотрите-ка!
Бродяжка не шелохнулся, когда Альвин закричал ему прямо в ухо, а вот Лейла вздрогнула. Ведь так мирно сидели, ан нет – надо было этим ослам притащиться.
Андрис и Осберт тут же вынырнули из темноты и без церемоний заглянули Бродяжке через плечо.
– Смотри-ка, какой у него меч! Всем мечам мечище! С таким мечом на северян пойти – все в единый миг разбегутся! – принялся зубоскалить Осберт. Андрис тут же поддакнул:
– Что, много врагов им зарубил?
– Ни одного, – спокойно ответил Бродяжка, не поднимая головы и продолжая острием высверливать в тростнике дырочки. – Ну так и ты киркой да мастерком не шибко навоевал?
Альвин и Осберт дружно заржали – теперь уже над Лейлиным братом. Андрис побагровел, но сказать ничего не сказал.
– Что ты там такое делаешь-то? – поинтересовался Осберт с намёком на дружелюбность.
– Закончу – увидите.
Закончил он скоро. Убрав ножик в ножны, а их – обратно за голенище, Бродяжка бросил в огонь обрезки тростникового стебля. Лейла давно уже заметила, что при своей слепоте певец почти никогда не промахивается. Затем он отряхнул с рубахи опилки и постучал получившейся дудочкой о ладонь, избавляясь от забившегося внутрь сора.
– Это что? – снова подал голос Осберт.
– А ты разве не видишь? Свирель.
– Свиристелка, что ли?
Вместо ответа Бродяжка поднёс свирель к губам и бережно выдохнул. Свирель с готовностью откликнулась нежным, чуть хрипловатым звуком, но Бродяжка остался недоволен:
– Нет, не так.
Он снова достал нож, снова коснулся им тела свирели, опять поднёс к губам – и снова ему не понравилось. Свирель Бродяжка правил долго и тщательно, избавляясь от малейшей, лишь ему одному слышимой фальшивинки. Лейле это понравилось. Точно так работал и отец – не торопясь, вдумчиво и с любовью, порой часами подгоняя две доски так, чтобы между ними не оставалось ни малейшей щели, или зашкуривая балясину для перил до шёлковой гладкости. Случалось, что над отцом посмеивались – особенно молодые мастера, работавшие быстро, но с ленцой, лишь бы поскорее закончить. Их дома возводились быстро – но зато и скрипеть и впускать сквозняки начинали в первую же луну после новоселья. А отцовские избы по сей день как новенькие – и ещё сто зим простоят.
