Кто знает, возможно, в таком положении был и Иов до своего страдания. Он делал все правильно, но знал ли он Бога в той мере, в которой Бог хотел знать его? Когда пришли страдания, он стал говорить Богу: «Будем судиться, и я выйду победителем». Он был уверен, что Бог неправ, и он ему об этом говорит.
Бог, однако, не возражает. Он позволяет ему высказать все, что тот НА САМОМ ДЕЛЕ чувствует. Это – прорыв блокады. Когда Иов сказал все, что действительно чувствовал, и уже готов был умереть, Бог пришел и явил себя. Иов восклицает: «Я слышал О Тебе слухом уха, теперь же глаза мои видели Тебя» (Иов 42:5). Иов понял, что в нем самом нет ничего, никакой добродетели, чтобы Бог проявил к нему милость. Он уже не «славный парень», не праведник, он наговорил Богу кучу дерзостей, за которые его «благочестивые» друзья отправили бы его в преисподнюю.
Но Бог говорит им: «Вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов». Что же такого верного в словах Иова? То, что, выговаривая Богу свои истинные чувства, Иов прорвал блокаду псевдопослушания. В попытках сделать все правильно человек испытывает нарастающее чувство, что Богу вообще невозможно угодить. И в какой-то момент мы, пусть и неосознанно, вычеркиваем его из своего мира. С ним ведь не поладишь. Наступает блокада отношений. Кто ее прорвет?
Как правило, инициатором становится Бог. Он лишает нас возможности опираться на что-либо в себе. Он ждет, когда мы, как Иов, воскликнем: «Нерожденному младенцу лучше, чем мне». «Судись со мной, и я Тебя обвиню». А потом, когда наши силы иссякли, Бог вдруг приходит с любовью, и нам становится ясно, что иной причины его прихода, кроме любви к нам, нет. И тогда в нас что-то оттаивает. Вдруг мы понимаем, что в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх.
В этот момент начинается совсем другая история. Послушание уже не есть плод страха. Но есть тихая уверенность в близости того, кто любит просто потому, что он любит. И других причин нет и быть не может. У любви Божьей есть только одна причина – любовь. Пусть это терминологическое противоречие, но только эта логика понятна нашему сердцу.
Любовь – это расстояние, которое сближает
Недавно встретил старого друга. Очень старого. Вернее, конечно, старого не возрастом, а временем, прошедшим с момента последней встречи. Боже, как я был рад его увидеть. Он вроде бы тоже, но после десяти минут разговора стало понятно, что, увы, за прошедшие двадцать лет много воды утекло – все уже не так, как было тогда, в 90-е. Старого не вернешь.
Удивительно то, что чем более мы удалены от человека расстоянием или временем, тем чище в сознании его образ. Чем ближе мы к человеку, тем яснее мы видим его греховность. Чем больше люди приближаются друг к другу, тем сильнее их отталкивает друг от друга – грех становится слишком очевидным и отвратительным.
Но время и расстояние производят обратный эффект – чем дальше ты от человека, тем более проясняется его образ. Он как бы очищается от налета всего человеческого и в нашем сознании становится ближе к совершенству. О человеке легко думать хорошо на расстоянии. А глядя на старые фотографии, вообще хочется сказать, что это драгоценнейший человек в твоей жизни, хотя в те годы, когда вы мозолили друг другу глаза, он был не совсем драгоценнейшим.
Что это за свойство сознания, памяти? На расстоянии люди и вещи становятся более ценными. Почему эта ценность не видна лицом к лицу?
